Цюпа, Иван Антонович
Цюпа Иван Антонович (род. 29 октября 1911 с. Бирки, Зеньковского района Полтавской области — 19 марта 2004, Киев) — советский писатель, публицист. Отец писателя и журналиста Юрия Цюпы[1].
Образование
Окончил Харьковский коммунистический институт журналистики.
Карьера
Работал в прессе, на издательской работе. Часто приезжал в Красноград. Общался с работниками редакции райгазеты, учащимися школ, студентами средних учебных заведений.
Как писатель формировался в Краснограде, работая в районной газете «Социалистическая перестройка».
После Великой Отечественной войны Иван Цюпа продолжает работать в прессе — заместителем ответственного редактора газеты «Колхозник Украины» и «Советский крестьянин», заместителем главного редактора журнала «Вітчизна», а затем — главным редактором журнала «Украина».
Литературное наследие
У Ивана Антоновича богатое литературное наследие — книги рассказов, очерков и повестей: «Четыре ветра», «Новеллы родного края», «Василий Сухомлинский» («Добротворец»), «Миргородская колодец» и другие, романы «Братья» (1950), Следующее издание этого произведения — значительно переработанное—увидело свет под названием «Навстречу судьбе» (1955), «Вечный огонь», «Через тернии к звездам», «Земляки», «Мужественный всадник» (1974) — был отмечен республиканской комсомольской премии им. М. Островского, «Колокола янтарного лета» и другие.
В 1995 году вышла новая книга писателя «В когтях ежовщины», которую он, репрессированный и реабилитированный, посвятил «светлой памяти незабвенных земляков моих, раздавленных на жерновах тирании, замученных голодомором, доведенных до гибели в тюрьмах и лагерях, невинно расстрелянных».
Особое место в творческом наследии Ивана Цюпы занимал роман «Грозы и радуги» (1961). Произведение получил широкую известность, неоднократно переиздавался на украинском и русском языках, получил высокую оценку критики, читателей, писателей.
Иван Цюпа плодотворно выступал также в жанре публицистики. Выпустил публицистически-очерковые книги «Переяслав-Хмельницкий» (1954), «Украина» (1957), «Украина — родной край» (1965), «Миргородский колодец» (1976)
Награды
Иван Цюпа удостоен:
- Государственной премии имени Тараса Шевченко в области журналистики и публицистики (1985)[2]
- Республиканской премии имени Николая Островского
- Награждён орденом Дружбы народов, медалями.
Напишите отзыв о статье "Цюпа, Иван Антонович"
Примечания
Ссылки
- [nplu.org/ua/events/2011/tsupa.html К 100-летию от дня рождения украинского писателя И.] [nplu.org/ua/events/2011/tsupa.html А. Цюпы]
- [bcschoollib12.at.ua/index/nevtomnij_trudivnik_pera_ivan_cjupa/0-101 Неутомимый труженик пера — Иван Цюпа (к 100-летию со дня рождения)]
Отрывок, характеризующий Цюпа, Иван Антонович
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
