Цюрупа, Павел Андреевич

Павел Андреевич Цюрупа

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Павел Андреевич Цюрупа (* 18 августа 1927) — советский государственный деятель, кандидат экономических наук, заслуженный работник транспорта Украины, почетный работник морского флота, многолетний работник Черноморского морского пароходства, 58-й мэр города Одессы. Почетный гражданин города Одессы, Нового Орлеана и Чикаго.

Биография

Павел Андреевич Цюрупа родился 18 августа 1927 года. Выпускник Одесского института инженеров морского флота.

Свою трудовую деятельность Павел Андреевич начал в Черноморском морском пароходстве, как заместителя руководителя пароходства. В те времена Цюрупа отвечал за береговую инфраструктуру всего юга Советского Союза, в частности, Туапсе, Сочи, Поти, Батуми. А также он руководил и отвечал за работу морских портов на Азовском и Черном море. В то время пароходство быстро развивался: количество флота быстро увеличивалось, строились и развивались порты, строились заводы, жилье, клубы и тому подобное.

В 1962 году Павел Андреевич был избран депутатом Одесского городского совета, а впоследствии был избран председателем исполнительного комитета городского совета. В свои 35 лет, моряк разработал в городе крупную строительную индустрию. За годы его управления городом улучшилась газификация, улучшилось обеспечение города питьевой водой, было укреплено побережье, озеленены улицы и морские склоны, были заложены новые парки и скверы, а также микрорайоны. В частности, началась застройка Аркадии и Поселка Котовского. Цюрупа также пытался изменить методы руководства городом, но так и не смог. Именно из-за этого он через два года подал в отставку.

Через несколько месяцев после отставки Павел Андреевич вернулся в ЧМП. Впоследствии он был уволен с должности члена исполнительного комитета и обкома. Впоследствии, Цюрупа поступил на факультет экономистов-международников Академии внешней торговли СССР. Министерство морского флота СССР рекомендовало Павла Андреевича для обучения и работы в ООН, в департамент, который должен заниматься развитием промышленности в странах третьего мира. Однако, пост, который должен был занять Цюрупа, был отдан Югославии. Но министерство отправило Павла в Египет, который в то время находился почти в состоянии войны. Там Павел Андреевич провел три года.

В 1974 году Цюрупа вернулся в Одессу на ЧМП. Под его руководством было основано контейнерное производство в Ильичевске (ныне — Черноморск). А уже в 1978 году был командирован в Соединенные Штаты Америки, где Павел Андреевич получил должность главы представительства морских представительств страны, а также заместителем председателя «Amtorg Trading Corporation». СССР на то время были необходимы крупные поставки зерна, которые Цюрупа должен обеспечивать, но из-за ввода советских войск в Афганистан американцы объявили бойкот СССР. Однако, Павлу Андреевичу удалось договориться о поставках зерна. Именно поэтому Цюрупа получил звание почетного гражданина городов Нового Орлеана, Чикаго, а также звание почетного капитана порта Нового Орлеана.

В 1982 году Цюрупа снова вернулся в Одессу, где возглавил Всесоюзный институт повышения квалификации руководителей и специалистов Министерства морского флота. А через пять лет ушел на пенсию.

Решением Одесского городского совета от 15 июля 2005 года Павлу Андреевичу было присвоено звание «Почетного гражданина Одессы».

Ссылки

• [www.biblus.ru/Default.aspx?auth=87i4i2q4&acls=87597 Книги Павла Цюрупы] на сайте biblus.ru (рус.)

Литература

• Цюрупа Павел Андреевич // [www.logos.biz.ua/proj/onmu/online/pdf/156.pdf Одеський національний морський університет] / Людмила Мисан. — Киев: «Логос Україна», 2010. — С. 156. — ISBN 978-966-1581-08-0.

Отрывок, характеризующий Цюрупа, Павел Андреевич

– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.