Цю Хуэйцзо

Цю Хуэйцзо
кит. 邱会作
Дата рождения	16 апреля 1914(1914-04-16)
Место рождения	Хубэй
Дата смерти	18 июля 2002(2002-07-18) (88 лет)
Место смерти	Пекин
Принадлежность	КНР КНР, НОАК
Звание	генерал-лейтенант
Командовал	транспортно-логистический отдел ЦВС КНР
Сражения/войны	Гражданская война в Китае

Цю Хуэйцзо (кит. 邱会作; 16 апреля 1914, Хубэй — 18 июля 2002, Пекин) — китайский военный и политик, генерал-лейтенант НОАК, сподвижник маршала Линь Бяо. В 1959—1971 возглавлял транспортно-логистический отдел Центрального военного совета КНР. В 1969—1973 — член Политбюро ЦК КПК. Был обвинён в причастности к заговору Линь Бяо и осуждён на длительный тюремный срок.

Логист коммунистической армии

Родился в крестьянской семье. Начальное образование получил в частной школе. В 15-летнем возрасте вступил в китайской Красной армии. С 1932 — член Коммунистической партии Китая.

Участвовал в Великом походе китайских коммунистов. Занимался организацией материально-технического снабжения. В своей автобиографии Цю Хуэйцзо сообщал, что едва не был убит сотрудниками партийной контрразведки КПК, поскольку был «чрезмерно информирован» о военной логистике НОАК. Сохранить жизнь помогло заступничество Чжоу Эньлая.

На втором этапе гражданской войны Цю Хуэйцзо первоначально служил политкомиссаром в 8-й армии НОАК под командованием Линь Бяо. В 1948 Линь Бяо назначил Цю Хуэйцзо начальником логистического управления 4-й армии. На этом посту Цю Хуэйцзо тесно взаимодействовал с Хуан Юншэном. Участвовал в решающих битвах гражданской войны — Ляошэньской и Пекин-Тяньцзиньской.

При маоистском режиме

В командовании НОАК

После образования КНР Цю Хуэйцзо был назначен политкомиссаром Гуанчжоуского военного округа. Служил под командованием Е Цзяньина и Хуан Юншэна. С 1955 — заместитель начальника и политкомиссар Главного управления материально-технического обеспечения НОАК в звании генерал-лейтенанта.

В 1959 был подвергнут жёсткой критике и смещён с поста министра обороны КНР маршал Пэн Дэхуай. На его место был назначен Линь Бяо. Тогда же Цю Хуэйцзо получил должность начальника транспортно-логистической системы НОАК (соответствующий отдел Центрального военного совета). Занимал этот пост на протяжении двенадцати лет.

В потрясениях Культурной революции

На первом этапе Культурной революции Цю Хуэйцзо был обвинён в «контрреволюционности» и подвергся преследованиям хунвейбинов и цзаофаней. Он был изолирован в помещении своего отдела и неоднократно избит. С просьбой о помощи Цю Хуэйцзо обратился к Линь Бяо. Министр обороны вынужден был отправить специальную группу для тайного похищения генерала с целью его спасения. 25 января 1967 Цю Хуэйцзо был вывезен и укрыт в горах Сишань. Эту дату Цю Хуэйцзо называл своим вторым днём рождения.

Издевательства над Цю Хуэйцзо вызвали протесты крупных военачальников — Е Цзяньина, Лю Бочэна, Не Жунчжэня. Восстановить Цю Хуэйцзо на прежнем посту потребовал Чжоу Эньлай. В мае 1967 Линь Бяо официально объявил Хуан Юншэна, Цю Хуэйцзо, Ли Цзопэна и У Фасяня «лидерами пролетарских вооружённых сил». С своей стороны, Цю Хуэйцзо активно включился в политические репрессии против военачальников, заподозренных в нелояльности Линь Бяо. Он лично санкционировал 462 ареста с применением пыток (восемь человек в результате погибли).

На IX съезде КПК в 1969 Цю Хуэйцзо был кооптирован в Политбюро ЦК КПК.

В заговоре Линь Бяо

В сентябре 1971 органы безопасности раскрыли заговор Линь Бяо. Маршал погиб в авиакатастрофе при попытке бежать в СССР. Цю Хуэйцзо был обвинён в причастности к заговору, снят со всех военных и партийных постов и заключён на военной базе в Шуньи.

В ноябре 1980 Цю Хуэйцзо предстал перед судом «над контрреволюционными группировками Линь Бяо и Цзян Цин». Из военных руководителей на процессе фигурировали также Хуан Юншэн, У Фасянь, Ли Цзопэн, Цзян Тэнцзяо.

Цю Хуэйцзо признал все обвинения и просил прощения у родственников погибших в организованных им репрессиях. 25 января 1981 он был приговорён к 16 годам тюрьмы. Полностью отбыл срок, отсчитанный с 1971. Освобождён в 1987.

Последние годы

После освобождения Цю Хуэйцзо жил с семьёй в Сиани. Получал пенсию, имел некоторые ветеранские привилегии. Отношение властей и общественности к Цю Хуэйцзо было довольно лояльным, он пользовался определённым уважением и популярностью.

Скончался Цю Хуэйцзо в пекинском госпитале в возрасте 88 лет. После смерти на его родине был установлен бюст.

Цю Хуэйцзо написал автобиографию, изданную в Гонконге в 2012. Он подробно описывает события «Культурной революции» и свои отношения с Линь Бяо. Себя Цю Хуэйцзо изобразил принципиальным противником Цзян Цин и её политических махинаций.

Отрывок, характеризующий Цю Хуэйцзо

Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.