Цявловская, Татьяна Григорьевна

Татьяна Григорьевна Цявловская (урождённая Зенгер; 19 июня 1897, Варшава — 30 мая 1978, Москва) — российский литературовед, специалист по творчеству Александра Сергеевича Пушкина. Дочь филолога Григория Зенгера. Ученица, а затем и жена Мстислава Цявловского.

Училась в Институте истории искусств в Санкт-Петербурге, но с началом Первой мировой войны предпочла работу сестрой милосердия и работала в госпиталях и больницах вплоть до 1920 г.

С 1928 г. под руководством М. А. Цявловского начала заниматься пушкиноведением, много работала с рукописями Пушкина как текстолог, комментировала различные издания произведений русского классика. В 1970 г. опубликовала фундаментальный труд «Рисунки Пушкина». В то же время, например, при публикации статьи «Новые автографы Пушкина на русском издании "Айвенго" Вальтера Скотта» оказалась жертвой мистификации Раменского.

Скончалась в Москве, похоронена на Новодевичьем кладбище, рядом с мужем.

Научные труды

Монографии изд.

Цявловская Т. Г. Рисунки Пушкина. - М.: Искусство, 1970

Цявловская Т. Г. Рисунки Пушкина. Изд. 2-е, доп. - М.: Искусство, 1980; изд. 3-е - 1983; изд. 4-е - 1986.

Статьи

• Цявловская Т. Г. [feb-web.ru/feb/pushkin/serial/v66/v66-0052.htm Новые автографы Пушкина на русском издании "Айвенго" Вальтера Скотта] // Временник Пушкинской комиссии, 1963. — Л.: Наука, 1966. — С. 5-30.
• Цявловская Т. Г. Мария Волконская и Пушкин. // Прометей. Вып.1.- М.: Молодая гвардия, 1966. - С. 54-71.

Ссылки

• [feb-web.ru/feb/pushkin/serial/isc/isc-382-.htm К. П. Богаевская. Т. Г. Цявловская — пушкинист] // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). — Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986. — Т. 12. — С. 382—384.

Отрывок, характеризующий Цявловская, Татьяна Григорьевна

– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.