Цёллер, Гюнтер (философ)

Гюнтер Цёллер (нем. Günter Zöller), родился 10 декабря 1954 года, — современный немецкий философ, профессор философии Мюнхенского университета (ФРГ).

С 1975 по 1979 гг. Гюнтер Цёллер изучал философию, историю искусств и романистику в Боннском университете. В 1979—1980 гг. он стажировался в Париже, где его академическими учителями были Жак Деррида и Мишель Фуко. В 1982 г. Гюнтер Цёллер в Боннском университете защитил докторскую диссертацию, посвященную терминам «объективной реальности» и «объективной значимости» в «Критике чистого разума» Иммануила Канта.

В 1982—1999 гг. Гюнтер Цёллер находился в США, где сначала изучал американскую аналитическую философию в Брауновском университете (Brown University), а с 1984 по 1999 гг. был сначала ассоциированным профессором (Associate Professor), затем полным профессором (Full Professor) и руководителем департамента (Department Chair) философии Айовского университета (University of Iowa). В этот период Гюнтер Цёллер был сооснователем (1985) и вице-президентом (1988—1994) Северо-Американского Кантовского Общества (North American Kant Society), перевёл и издал на английском языке различные сочинения И. Канта, Й. Г. Фихте, А. Шопенгауэра, приглашался с циклами лекций в ведущие американские университеты, например в 1993 г. в Принстонский университет (Princeton University). Под его руководством в Айовском университете было защищено семь докторских диссертаций по философии Канта, Фихте, Шеллинга, Гуссерля.

С 1999 года по настоящее время Гюнтер Цёллер является профессором философии (со специализацией — философия Нового времени) Мюнхенского университета имени Людвига Максимилиана. С 2000 г. он является издателем «Полного Собрания Сочинений Й. Г. Фихте» Баварской Академии наук (Мюнхен), с 2001 г. — членом Комиссии Й. Г. Фихте при Баварской Академии наук, в 2000—2003 гг. — был Президентом Международного Общества Й. Г. Фихте.

Гюнтер Цёллер выступал на международных конференциях, а также с гостевыми докладами и преподавал философию в качестве гостевого профессора в различных университетах (Европа, США, Южная Корея, Австралия, Китай, Россия).

Основными философскими темами исследований и публикаций Гюнтера Цёллера являются Кант, Фихте, Шопенгауэр, Брентано, Гуссерль, Деррида — в историко-философском контексте, а также трансцендентальная философия, философия морали, проблемы интерсубъективности, эстетика и философия искусства — в систематическом отношении.

Основные работы Гюнтера Цёллера

• Theoretische Gegenstandsbeziehung bei Kant : zur systemat. Bedeutung d. Termini «objektive Realität» u. «objektive Gültigkeit» in d. «Kritik der reinen Vernunft» / Günter Zöller. Berlin ; New York : de Gruyter, 1984. ISBN 3-11-009811-3.
• Figuring the self : subject, absolute, and others in classical German philosophy / David E. Klemm and Günter Zöller, ed. Albany, NY : State Univ. of New York Press, 1997. ISBN 0-7914-3200-9.
• The system of ethics: according to the principles of the Wissenschaftslehre / Johann Gottlieb Fichte. Transl. and ed. by Daniel Breazeale and Günter Zöller. Cambridge, UK : Cambridge Univ. Press, 2005. ISBN 978-0-521-57767-0.
• Fichtes praktische Philosophie : eine systematische Einführung / hrsg. von Hans Georg von Manz und Günter Zöller. Hildesheim ; Zürich ; New York : Olms, 2006. ISBN 3-487-13084-X.
• Johann Gottlieb Fichte. Das Spätwerk (1810—1814) und das Lebenswerk: Beiträge zum Fünften Internationalen Fichte-Kongreß in München vom 14. bis 21. Oktober 2003. In 5 Teilen. Hrsg. von Günter Zöller u. Hans Georg von Manz. Amsterdam, New York: Rodopi, 2006—2009. ISBN 978-90-420-2045-0.

Переводы работ Гюнтера Цёллера на русский язык

• Цёллер, Гюнтер (Мюнхен, ФРГ): Теория воли в `Наукоучении нова методо` Фихте / Пер. с немецкого Владимир Абашник // Проблема свободи у теоретичнiй та практичнiй фiлософiї. Матеріали X Харківських міжнародних Сковородинівських читань (26-27.09.2003 року). В 2 ч. — Харків: «Екограф», 2003. — Ч. 1. — С. 97-103.
• Цёллер, Г. «Абсолютная вера». Знание через незнание в «Наукоучении» Фихте 1805 года / Пер. с немецкого О. А. Коваль, К. В. Лощевский // Вера и знание. Соотношение понятий в классической немецкой философии / Отв. ред. Д. Н. Разеев. — Спб.: Изд. С.-Петербург. ун-та, 2008. — С. 184—198.
• Цёллер, Гюнтер (Мюнхен) Назначение человека в философии Иммануила Канта / Пер. с немецкого Владимир Абашник // Соціально-гуманітарні вектори педагогіки вищої школи. Третя міжнародна наукова конференція (13-14 травня 2011р.) / Харківський Національний технічний університет сільського господарства ім. П. Василенка. Кафедра ЮНЕСКО «Філософія людського спілкування». — Харків: Міськдрук, 2011. — С. 377—382.

Ссылки

• [www.philosophie.uni-muenchen.de/lehreinheiten/philosophie_2/personen/zoeller/index.html]

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Цёллер, Гюнтер (философ)

Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.