Чавес Ортис, Адриан

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Чавес Ортис Адриан»)
Перейти к: навигация, поиск
Адриан Чавес
Общая информация
Полное имя Адриан Чавес Ортис
Родился 27 июня 1962(1962-06-27) (61 год)
Мехико, Мексика
Гражданство Мексика
Рост 187 см
Позиция вратарь
Информация о клубе
Клуб завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1981—1982 Атлетико Эспаньол 9 (0)
1982—1985 Некакса 75 (0)
1985—1986 Леон 23 (0)
1986—1996 Америка 308 (0)
1996—1997 Селая 21 (0)
1997—1998 Леон 9 (0)
1998—1999 Крус Асуль Идальго ? (?)
1999 Леон 1 (0)
Национальная сборная**
1988—1994 Мексика 7 (0)
Международные медали
Кубки короля Фахда
Бронза Саудовская Аравия 1995
Золотые кубки КОНКАКАФ
Бронза США 1991

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Адриан Чавес Ортис исп. Adrián Chávez Ortiz; родился 27 июня 1962 года в Мехико, Мексика) — бывший мексиканский футболист, вратарь, известный по выступлениям за «Некаксу», «Америку» и сборной Мексики. Участник Чемпионата мира 1994 года.





Клубная карьера

Ортис начал карьеру в клубе «Атлетико Эспаньол». По окончании сезона он перешёл в «Некаксу», где и раскрылся, как футболист. После трёх сезонов, Адриан год отыграл за «Леон», а затем вернулся в родной Мехико заключив контракт с «Америкой». За новый клуб Ортис провёл более 300 матчей и помог ему дважды выиграть мексиканскую Примеру, трижды завоевать Кубок чемпионов КОНКАКАФ, дважды стать обладателем Суперкубка Мексики и победить в Межамериканском кубке. Адриан покинул «Америку» после 10 сезонов в возрасте 34 лет. Его новым клубом стал «Селая». После этого Ортис выступал за «Крус Асуль Идальго», а также дважды возвращался в «Леон». В 1999 году он завершил карьеру.

Международная карьера

29 марта 1988 года в матче против сборной Сальвадора Ортис дебютировал за сборную Мексики. В 1991 году он в составе национальной команды принял участие в Золотом кубке КОНКАКАФ. На турнире Адриан сыграл в матчах против сборных Канады[1], сборных Гондураса[2] и Коста-Рики[3]. По итогам турнира Ортис стал бронзовым призером. В 1994 году он попал в заявку национальной команды на участие в Чемпионате мира в США. На турнире он был третьим вратарём и не сыграл ни минуты.

В 1995 году Адриан помог сборной завоевать бронзовые медали на Кубке Короля Фахда.

Достижения

Командные

«Америка»

Международные

Мексика

Напишите отзыв о статье "Чавес Ортис, Адриан"

Примечания

  1. [int.soccerway.com/matches/1991/06/30/nc-america/concacaf-gold-cup/canada/mexico/768302/ Канада VS. Мексика 1:3] (рус.). soccerway.com (30 июня 1991).
  2. [int.soccerway.com/matches/1991/07/03/nc-america/concacaf-gold-cup/mexico/honduras/768304/ Мексика VS. Гондурас 1:1] (рус.). soccerway.com (4 июля 1991).
  3. [int.soccerway.com/matches/1991/07/07/nc-america/concacaf-gold-cup/mexico/costa-rica/768313/ Мексика VS. Коста-Рика 2:0] (рус.). soccerway.com (7 июля 1991).

Ссылки

  • [int.soccerway.com/players/adrian-chavez/81414 Профиль на сайте soccerway.com(англ.)
  • [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=14527 Profil] na stronie nationalfootballteams.com


Отрывок, характеризующий Чавес Ортис, Адриан

Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.