Чайковцы

Чайковцы — члены народнических кружков, получивших название по имени одного из лидеров — Н. В. Чайковского.

С начала 1870-х гг. в Петербурге существовало несколько народнических кружков, во главе которых стояли М. А. Натансон, С. Л. Перовская и Н. В. Чайковский. В 1871 г. они объединились, и членов подпольного общества стали называть «чайковцами». Всего в федерации кружков состояло около 100 человек, отделения тайного общества возникли в Москве, Казани и других городах.

В 1872 году в петербургский кружок чайковцев вступил князь Пётр Алексеевич Кропоткин (1842—1921), учёный-географ, впоследствии — теоретик анархизма. С осени 1872 года в работе кружка стали активно участвовать Д. А. Клеменц, С. М. Кравчинский, А. И. Корнилова, А. Д. Кувшинская, с 1873 года — Л. Э. Шишко, Тихомиров, А. А. Франжоли, с 1874 года — Л. А. Дическуло.

В кружках участвовали такие в будущем известные революционеры как Ф. В. Волховский, С. С. Синегуб, Н. А. Чарушин, Л. И. Корнилова и др.

Главным делом «чайковцев» была пропаганда среди рабочих. Делались попытки наладить работу и в деревне. В начале 1874 г. полиция арестовала многих «чайковцев», в том числе Кропоткина, что однако не остановило намеченного «чайковцами» на 1874 г. «хождения в народ».

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/149385/Чайковцы БСЭ]
• [dlib.rsl.ru/viewer/01004117843#?page=420 Чарушин, Николай Аполлонович] // Энциклопедический словарь т-ва «Бр. А. и И. Гранат и К°». — Т. 40, Вып. 4-8: Социализм. — [1926]

Отрывок, характеризующий Чайковцы

Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.