Чайф

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ЧАЙФ
Основная информация
Жанр

кантри-рок
блюз-рок
рок-н-ролл
регги
фолк-рок

Годы

1985 — наши дни

Страны

СССР СССР
Россия Россия

Город

Свердловск (ныне Екатеринбург)

Состав

Владимир Шахрин
Владимир Бегунов
Валерий Северин
Вячеслав Двинин

Бывшие
участники

Вадим Кукушкин
Олег Решетников
Владимир Назимов
Игорь Злобин
Алина Нифантьева
Антон Нифантьев
Владимир Привалов
Владимир Желтовских
Павел Устюгов

[www.chaif.ru if.ru]
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Чайф (первоначально Чай-Ф) — советская и российская рок-группа, образованная Владимиром Шахриным, Владимиром Бегуновым и Олегом Решетниковым в 1985 году. История группы начинается ещё с 1983 года, когда Владимир Шахрин, Олег Решетников и Вадим Кукушкин начали репетиции в Свердловске.





Название и атрибутика

Автором неологизма «чайф» является поэт и музыкант, участник первого состава группы (19831984) Вадим (Вадик) Кукушкин.[1]

Он взял за основу два слова: «чай» и «кайф». Так мы называли крепкий чёрный чай-чифирь, в огромных количествах поглощавшийся на репетициях. Поначалу к репетициям отношение было не особо серьёзное. Больше походило на вечера с чаепитием и игрой на гитарах. И «сходить на репетицию» звучало как «сходить на чайф». Когда наступил сложный для всех начинающих музыкантов момент — как назвать группу, — припомнили именно «чайф».

— Владимир Шахрин, 1998 год

В первые годы существования группы название писалось как «Чай-Ф»[2], что порой приводило к неправильному произношению — «Чай-Эф», среди части меломанов, знакомых с группой лишь благодаря магнитоальбомам. Со временем дефис выпал, и написание слова как «Чай-Ф» считается устаревшим.

Логотип группы создал художник и дизайнер Ильдар Зиганшин в 1989 году во время работы над обложкой альбома «Не Беда». После выхода в 1994 году альбома «Оранжевое настроение» фирменным цветом группы стал оранжевый. В начале XXI века некоторые поклонники группы стали появляться на концертах в оранжевых касках[3]. В 2011 году «оранжевым каскам» исполнилось 10 лет.

19 марта 2002 года апелляционная палата Федеральной службы по интеллектуальной собственности, патентам и товарным знакам (Роспатент) признала регистрацию товарного знака «Чайф» компанией «Караван» недействительной, отменив таким образом принятое ранее решение, по которому торговая марка была зарегистрирована, несмотря на то, что в России уже более 15 лет существовала группа с одноимённым названием.

История

Предыстория

В 1975 году девятиклассники средней школы № 36 Свердловска — Владимир Шахрин, Сергей Денисов, Андрей Халтурин и Александр Лисконог — образовали группу «Пятна». В 10-м классе к ним присоединился новичок школы — Владимир Бегунов. Группа играла на танцах репертуар, состоявший преимущественно из песен «Creedence», «T. Rex» и «Rolling Stones». По окончании школы весь ансамбль поступил в Свердловский строительный техникум.

Владимир Шахрин
«Рок-н-ролл этой ночи»

... На прошлой неделе я был на концерте
Для кого-то это радость — для них пустяк.
Один из них сказал, что любит «Кино»,
Но понял я, что любит он «Зоопарк».
Но ночью отчего-то не шёл ко мне сон,
Мне не давал уснуть их рок-н-ролл...

В далеком 1983 году мечтавшие о собственной рок-группе 17-летние Вадим Кукушкин и Олег Решетников познакомились с уже окончившим техникум и отслужившим в армии Шахриным и уговорили его присоединиться к ним с целью создания группы. К этому времени Шахрин уже начал писать собственные песни: знакомство с творчеством «Аквариума» и «Зоопарка» окончательно подтолкнуло его к исполнению рок-н-роллa по-русски. Начались репетиции и первые записи на два микрофона и бытовой магнитофон в выбитой Шахриным комнате в Доме культуры строителей им. Горького. После совместного посещения концерта Майка и Цоя к ещё несуществующей группе присоединился Бегунов.

В это время Владимир Шахрин работал на стройке, а Владимир Бегунов был милиционером.

В 1984 году записан магнитоальбом «Верх-Исетский пруд», не включённый в официальную дискографию группы в связи с явным любительским качеством исполнения и записи. Группа в составе Шахрин—Бегунов—Решетников (Кукушкин тогда был призван в армию) несколько раз выступала в ДК МЖК, запись одного из концертов попала к журналисту, писателю и энтузиасту рок-н-ролла Андрею Матвееву, который был настолько потрясён услышанным, что прозвал Шахрина уральским Бобом Диланом: «…парни, говорил я, а я тут слушал уральского Боба Дилана…»[4] Матвеев пригласил Шахрина поучаствовать в сейшне в ДК завода им. Воровского 4 января 1985 года, посвящённом дню рождения Михаила Перова, гитариста группы «Трек». На этом мероприятии Шахрин познакомился с ведущими свердловскими рок-музыкантами.

Первые годы

Весной-летом 1985 года группа записала два акустических магнитоальбома, объединённых несколько позднее в один двойной магнитоальбом «Жизнь в розовом дыму».

Официальным Днём рождения группы считается 29 сентября 1985 года — день первого концерта под названием «Чай-Ф», состоявшегося в свердловском ДК МЖК.

В марте 1986 года в группу приходит Алексей Густов.
Бегунов: «Лёшка был мифической личностью, он записал какой-то успешный альбом „С-34“, который никто не слышал, но молва ходила, что он сотворил чудо, из воздуха создал звук». Решетников: «Интеллигент питерской закваски». … Лёша был ярким представителем генерации звукарей-самодельщиков, которые творили звук из воздуха, чинили всё — от пультов до кофемолок, добывали электричество трением… По исчезновении Кукушкина, который хоть что-то понимал в электричестве, появление Густова снимало массу технических проблем, не говоря уже о том, что группы без звукаря не бывает… — цит. по Л.Порохня, «Чайф-Story»

В июне 1986 года коллектив выступает на первом фестивале Свердловского Рок-Клуба, где утверждается среди музыкантов и приходится по вкусу публике. Название «Чайф» становится известным в Свердловске, где попадает в список «запрещённых» групп и в статью «Ждём новых песен» в газете «Свердловский строитель». К группе присоединился басист Антон Нифантьев[5]. «Чайф» приобрёл электрическое звучание. Осенью 1986 на репетиционной базе «Чайфа» живым звуком был записан второй магнитоальбом «Субботним вечером в Свердловске». В записи приняли участие Вячеслав Бутусов, Дмитрий Умецкий, Альберт Потапкин, Егор Белкин, Владимир Огоньков, Алина Нифантьева и другие известные свердловские рок-музыканты[5]. Оригинальная запись этого действа была утеряна. Впоследствии группа пыталась найти хотя бы наиболее качественную копию для её реставрации и последующего издания[6]. Альбом, отправленный по каналам музыкального самиздата в Москву, начинает приносить популярность и за пределами города.

В 1987 году на место ушедшего барабанщика Решетникова приглашается один из лучших барабанщиков Свердловска — Владимир Назимов. Группа во второй раз становится лауреатом свердловского рок-фестиваля, и начинает развивать деятельность по Союзу, для начала съездив на фестиваль в Ригу и завоевав там Приз Зрительских Симпатий, далее принимает участие в ежегодном рок-фестивале «Литуаника-88» и получает народное признание за свои сильные и душевные песни.

Осенью группа приступает к записи материала, которого хватило на два альбома — «Дерьмонтин» и «Дуля с маком».

И как мы такую кучу наворотили за 3 недели — до сих пор не пойму!.. Наиграть наиграли, напеть напели — а как начали сводить, поднялся хай, всяк орёт: туда верти, сюда верти, их всех тише, меня громче!.. Мне это дело надоело, я всех, кроме Антона, выгнал и быстренько всё в кучу свёл… Самое смешное, что мне как звукорежу и через 25 лет за результат не стыдно. А если ещё учесть, на каком дерьме писалось!.. Два катушечника, шипящий пульт «Электроника» и ревер пружинный «Tesla», где всё время что-то как будто взрывалось. Такой вот подъездный «эббироад»… :)

— Алексей Густов

Помимо первой премии на конкурсе журнала «Аврора» эти альбомы принесли группе наиболее широкую известность. Начался активный гастрольный период[7].

В 1988 году на место ушедшего в «Наутилус Помпилиус» Назимова приходят сразу два участника: барабанщик Игорь Злобин и гитарист Павел Устюгов, игравшие ранее в хард-рок-группе «Тайм-Аут». В связи с этим звучание «Чайфа» заметно потяжелело. В этом же году был записан третий, концертный магнитоальбом «Лучший город Европы»[7].

В мае 1989 года из группы уходит звукорежиссёр Густов.

В 1989 году Злобина за барабанами заменяет армейский друг Шахрина — Валерий Северин, который играет с группой и по сей день. Осенью «Чайф» записывает альбом «Не беда»[7]. Через год группу покидает Павел Устюгов, в очередной раз составивший компанию Злобину в составе группы Александра Тропынина «Траппа».

1990-е

В 1990 году из группы уходит басист Антон Нифантьев, создавший к тому времени собственную группу «Инсаров». Его заменяет Владимир Привалов, а в качестве «сына полка» появляется старшеклассник Владимир Желтовских, играющий на альте[8].

В 1990 году выходит альбом «Давай вернёмся», записанный в Ленинграде на студии «Мелодия». Звукорежиссёр альбома — клавишник групп «Зоопарк» и «ДДТ» Андрей Муратов.

В 1991 году выходит альбом «Четвёртый стул» — музыка к кинофильму по сценарию Тонино Гуэрры, который должен был сниматься на пермской киностудии, но так и не был снят[5]. В апреле «Чайф» принимает участие в фестивале «Рок против террора», организованный Гариком Сукачёвым, Александром Ф. Скляром и руководством телекомпании «ВИD».

В 1992 году возвращается Нифантьев. «Чайф» возглавляет фестиваль «Рок Чистой Воды», принимает участие в концерте памяти Виктора Цоя на Большой Спортивной Арене стадиона «Лужники», а зимой записывает в Москве альбом «Дети гор». Самым главным для группы событием этого года становится появление профессионального административно-директорского корпуса: в Екатеринбурге — Илья Спирин, в Москве — Дмитрий Гройсман[5].

В 1996 участвовали в предвыборной кампании Бориса Ельцина «Голосуй или проиграешь»[9].

В 1996 году Антон Нифантьев окончательно покидает «Чайф» и вместе с женой Алиной воссоздаёт «Инсаров». На место Нифантьева приходит Вячеслав Двинин, ранее игравший с группами «Настя» и «Ассоциация».

Зимой 19992000 в студиях Екатеринбурга записываются песни для нового альбома группы — «Симпатии». Туда вошли кавер-версии песен Майка Науменко, Владимира Высоцкого, Бориса Гребенщикова и других.

2000-е

В 2000 году «Чайф» собрал двадцать тысяч своих поклонников на своём пятнадцатилетии в СКК «Олимпийский», получил премию «Овация» и осуществил тур по Волге «Москва-Каспий-2000».

В 2001 году выходит альбом «Время не ждёт». На песни «Не зови» и «Не доводи до предела» были сняты клипы.

В альбоме «48», вышедшем в 2003 году, музыканты пустились на эксперименты со звучанием — в записи альбома принимали участие около десятка приглашённых музыкантов, а также целая струнная группа.

В 2004 году записывается, а в 2005 году (к 20-летию группы) выходит сборник «Изумрудные хиты», записанный совместно с ансамблем народных инструментов «Изумруд».

В 2005 году «Чайф» снова собирает полный СКК «Олимпийский» уже на своё двадцатилетие.

В 2006 году выходит долгожданный новый альбом под названием «От себя», в который вошли 13 замечательных песен, некоторые из которых («Ангел», «Белая птица», «За годом год») стали хитами. На песню «Белая птица» был снят клип.

В 2008 году выходит «Оранжевое настроение-V».

В 2009 году появляется второй по счёту сборник каверов под названием «Свой/Чужой». Выходит двухдисковый сборник лучших песен «Чайф. Новая коллекция. Лучшие песни». Выходит альбом «Чайф. 25 лет выдержки», где собраны песни из разных альбомов, которые «Чайф» исполнял на концертах тура «25 лет выдержки», в том числе, две новые — «Точка» и «День Рождения».

В 2011 году выходит альбом «Зимняя Акустика. Снежные сны» — запись традиционного концерта «Зимняя Акустика» в Санкт-Петербурге.

26 декабря 2013 стало известно о том, что в 2014 году группа приостановит концертную деятельность, для подготовки к 30-летнему юбилею в 2015-м году. Однако в виде исключения, в 2014 году группа даст четыре концерта: в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и заключительный в Туле.

Дискография

В данном списке дискография приведена в соответствии с датой выпуска релизов, а не по авторской хронологии группы по времени записи.

Студийные альбомы

Акустические альбомы

Концертные альбомы

Демо-альбомы

  • 1984 — Верх-Исетский пруд (не распространялся)

Сборники

Совместные альбомы

Синглы

Композиции вне дискографии

Год Источник Альбом Композиция Исполнитель
1989 «Настя» «Ноа Ноа» Всему своё время Настя
1993 трибьют гр. «Nautilus Pompilius» «Отчёт 1983—1993» Песня в защиту женщин Чайф
1996 трибьют В. Высоцкого «Странные скачки» Письмо
2003 трибьют гр. «Секрет» «Секретные материалы» Беспечный ездок
2003 трибьют гр. «Пикник» «Пикник. Трибьют» Великан
2004 программа Ren-TV «Мешанина или неГолубой огонёк» Достучаться до небес Чайф, Би-2
Журавль по небу летит Чайф, Иван Демьян, анс. «Изумруд»
2007 х/ф «День выборов» саундтрек Куплеты Чайф
Романс об избирательной урне
2008 сериал на СТС «Дом кувырком» Дом кувырком
2009 подарок в день рождения В. Бегунову «25 лет выдержки» Бегунову
Официальный сайт группы Точка
2010  — Секрет
2011 Программа «ДОстояние РЕспублики», выпуск к юбилею Вячеслава Бутусова Шар цвета хаки

Фильмография

  1. По ту сторону волков (2002). Использована песня «Клён» на стихи Сергея Есенина в исполнении группы.
  2. День выборов (2007). Режиссёр Олег Фомин.
  3. День радио (2008). Режиссёр Дмитрий Дьяченко.
  4. Дом кувырком (2008). Русская версия американского ситкома «Full House».
  5. Стиляги (2008). Песни «Пусть всё будет так, как ты захочешь» и «Шаляй-Валяй».

Видеография

  • Видеоклипы
  1. 1988 — «Религия»
  2. 1993 — «Не спеши» (режиссёр: Борис Деденев)
  3. 1993 — «Не дай мне повод»
  4. 1993 — «Город мой»
  5. 1994 — «17 лет» (режиссёр: Виталий Мухамедзянов)
  6. 1994 — «Никто не услышит (Ой-йО)» (режиссёр: Виталий Мухамедзянов)
  7. 1995 — «Не со мной»
  8. 1995 — «Кто-то хитрый» (режиссёр Тигран Кеосаян)
  9. 1996 — «Рок-н-ролл этой ночи»
  10. 1997 — «Поплачь о нём»
  11. 1998 — «Матаня»
  12. 1998 — «В её глазах». Режиссёры: Роман Бутовский (запись концерта «Максидром-98») и Дмитрий Воробьёв (монтаж)
  13. 1999 — «Завяжи мне глаза». Режиссёр: Андрей Новосёлов
  14. Аргентина — Ямайка 5:0. 1999 год. Монтаж: Дмитрий Воробьев. Использованы фрагменты упоминаемого футбольного матча (1998).
  15. Не зови. 2001 год. Режиссёр Андрей Новоселов, оператор Влад Опельянц.
  16. Не доводи до предела. 2001 год. Режиссёр Андрей Новоселов, оператор Влад Опельянц.
  17. За полшага. 2002 год. Режиссёр Евгений Серов, оператор Андрей Найденов
  18. Африка. 2003 год. Режиссёр Илья Бакеркин, оператор Игорь Петров
  19. Достучаться до небес. 2004 год. Режиссёр Виктор Вилкс
  20. Белая Птица. 2006 год. Режиссёр Андрей Новоселов, оператор Дмитрий Яшонков
  21. Утро в деревне («Мотор-роллер» и Владимир Шахрин). 2006 год. Режиссёр Богдан Дробязко
  22. Псы с городских окраин. 2014 год. Режиссёр Альберт Гофпс
  23. Живая вода. 2016 год. Режиссёр Олег Ракович
  • Из документального фильма «Сон в красном тереме». Лето-осень 1989 года. Режиссёр: Кирилл Котельников
  1. Делай мне больно
  2. Эта игра
  3. Как тебя зовут
  4. Лучший город Европы
  • Видео на DVD
  1. 15 лет. Всё только начинается! (2000 г.)
  2. 20 лет (2005 г.)
  3. Оранжевое настроение-IV (Как проходила запись альбома) (2008 г.)
  4. 25 лет выдержки (2011 г.)

Состав группы

Технический персонал

  • Дмитрий Гройсман — арт-продюсер
  • Илья Спирин — директор
  • Марина Залогина — пресс-менеджер
  • Александр Косинов — стейдж-менеджер
  • Кирилл Каратаев — звукорежиссёр

Бывшие участники группы

Вадим Кукушкин, Нахреноза

Я люблю визжать и прыгать
На концертах Шахрина,
Намекнул ему об этом,
Он сказал — Иди ты на...

  • Вадим (Вадик) Кукушкин (1977—1984) — гитара, вокал, панк-труба — инструмент, придуманный им самим, изготовленный из простой дыхательной трубки для подводного плавания, из которой он извлекал совершенно нелепые звуки. Покинул группу в связи с призывом в армию. По возвращению создал собственный проект «Кукушкин Оркестр» (в состав входили музыканты группы «Встречное движение»), с которым выступил на III Фестивале Свердловского рок-клуба, записал пост-панковый альбом «Харакири», имевший несмотря на интересное звучание и хлёсткие, ироничные тексты лишь локальный успех. В конце 1990-х записывался с Максом Ильиным, а также при участии Шахрина и Нейла Прокина создал музыкальный проект «Шалуны на луне». Владимир Шахрин спел для этого проекта песню «Зима была лютой», запись которой вошла в альбом «Чайфа» «Симпатии», а также исполнил песню «Нахреноза» в эфире программы «Соки-воды» на «Радио-101» 23 марта 1998 года.[11]. Также две песни на стихи Кукушкина вошли в альбом «Время не ждёт».
  • Олег Решетников (1985—1987) — ударные, перкуссия, ксилофон. В конце марта 1987-го понимая, что дальнейшее занятие рок-музыкой в целом и барабанами в частности ему неинтересно, и не желая сдерживать профессиональный рост группы, оставил набиравший популярность «Чайф».
  • Антон Нифантьев (1985—1990, 1992—1995) — бас-гитара; «Инсаров», «Лилит»
  • Владимир «Зяма» Назимов (1987) — ударные; «Бумеранг», «Урфин Джюс», «Группа Егора Белкина», ушёл в «Наутилус Помпилиус», позднее — «Поезд куда-нибудь» и «Апрельский марш». Впервые выступил вместе с «Чайфом» на I Фестивале Свердловского рок-клуба 20 июня 1986 года как приглашённый музыкант, в этом же качестве заменил опоздавшего Решетникова на первом из четырёх концертов в Казани 10-11 января 1987-го. После ухода Решетникова принимает приглашение занять место за барабанами и становится официальным участником группы. В начале осени уходит в более перспективный «Наутилус», предварительно подготовив себе замену — Игоря Злобина.
  • Игорь Злобин (1987—1989) — ударные; «Метро», «Тайм-аут», «Апрельский марш», «Траппа», «Внуки Энгельса», «ТарантинА», сын директора музыкальной фирмы «Урал»
  • Павел Устюгов (1988—1990) — гитара; «Тайм-аут», «Траппа»
  • Владимир Желтовских (1990—1991) — альт; Ансамбль цыганской музыки «Старая Москва»
  • Владимир Привалов (1990—1992) — бас-гитара; «Водопад имени Вахтанга Кикабидзе», «Театр», Макс Ильин
  • Александр Пантыкин (1987) — клавишные. Выступил с группой всего один раз — на первом концерте в Казани, подменив опоздавшего на поезд Владимира Бегунова

Сессионные музыканты, участвовавшие в записях и концертах

Временная шкала

<timeline> ImageSize = width:1000 height:300 PlotArea = left:110 bottom:60 top:20 right:150 Alignbars = justify DateFormat = dd/mm/yyyy Period = from:01/01/1985 till:01/01/2017 TimeAxis = orientation:horizontal format:yyyy

Colors =

 id:Lead              value:red       legend:Вокал
 id:Guitar            value:green     legend:Гитара
 id:Bass              value:blue      legend:Бас
 id:Drums             value:orange    legend:Ударные
 id:Lines             value:black     legend:Студийный_альбом

Legend = orientation:horizontal position:bottom

ScaleMajor = increment:3 start:1985 ScaleMinor = unit:year increment:1 start:1985

LineData =

 at:01/06/1985 color:black layer:back
 at:01/05/1986 color:black layer:back
 at:01/03/1987 color:black layer:back
 at:01/09/1987 color:black layer:back
 at:01/11/1988 color:black layer:back
 at:01/12/1989 color:black layer:back
 at:01/10/1990 color:black layer:back
 at:01/06/1991 color:black layer:back
 at:01/06/1993 color:black layer:back
 at:01/06/1994 color:black layer:back
 at:01/06/1995 color:black layer:back
 at:01/03/1996 color:black layer:back
 at:01/09/1996 color:black layer:back
 at:01/06/1999 color:black layer:back
 at:01/06/2000 color:black layer:back
 at:01/06/2001 color:black layer:back
 at:01/06/2002 color:black layer:back
 at:01/06/2003 color:black layer:back
 at:01/06/2006 color:black layer:back
 at:01/06/2008 color:black layer:back
 at:27/05/2013 color:black layer:back

BarData =

 bar:Shakhrin      text:"Владимир Шахрин"
 bar:Begunov       text:"Владимир Бегунов"
 bar:Ustygov       text:"Павел Устюгов"
 bar:Nifantev      text:"Антон Нифантьев"
 bar:Privalov      text:"Владимир Привалов"
 bar:Dvinin        text:"Вячеслав Двинин"
 bar:Reshetnikov   text:"Олег Решетников"
 bar:Nazimov       text:"Владимир Назимов"
 bar:Zlobin        text:"Игорь Злобин"
 bar:Severin       text:"Валерий Северин"

PlotData=

 width:10 textcolor:black align:left anchor:from shift:(10,-4)
 bar:Shakhrin    from:start till:end color:Lead
 bar:Shakhrin    from:start till:end color:Guitar width:3
 bar:Begunov     from:start till:end color:Guitar
 bar:Ustygov     from:01/06/1988 till:01/06/1989 color:Guitar
 bar:Nifantev    from:start till:01/06/1990 color:Bass
 bar:Nifantev    from:01/06/1992 till:01/01/1996 color:Bass
 bar:Privalov    from:01/06/1990 till:01/06/1992 color:Bass
 bar:Dvinin      from:01/01/1996 till:end color:Bass
 bar:Reshetnikov from:start till:01/02/1987 color:Drums
 bar:Nazimov     from:01/02/1987 till:01/02/1988 color:Drums
 bar:Zlobin      from:01/02/1988 till:01/02/1989 color:Drums
 bar:Severin     from:01/02/1989 till:end color:Drums

</timeline>

Награды и звания

Напишите отзыв о статье "Чайф"

Примечания

  1. Интервью Владимира Шахрина журналу «Лица», ноябрь 1998 года chaif.cool.ru/press/faces.htm
  2. Александр Житинский. Путешествие рок-дилетанта. «Лениздат». 1990. ISBN 5-289-00795-4
  3. Рецензия в журнале FUZZ № 6(153), 2006 год
  4. Андрей Матвеев. Ностальгия: «Чайф» в Давосе, или 20 лет спустя… Журнал «Банзай», 2005 год.
  5. 1 2 3 4 [chaif.akkords.ru/articles/344/ История группы Чайф]. [www.webcitation.org/6CWdyDwQU Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  6. www.mtv.ru/idols/_c/chayf.wbp
  7. 1 2 3 [lib.misto.kiev.ua/MUSIC/CH2/CHAYF/ КГБ: Чайф]. [www.webcitation.org/6CWe07k1n Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  8. [chaif.akkords.ru/articles/344/ О группе Чайф, история группы Чайф. Akkords.Ru]. [www.webcitation.org/6CWdyDwQU Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  9. [kommersant.ru/doc/1307765 Ъ-Weekend - Шоу должно продаваться]. [www.webcitation.org/6CWe2HFXD Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  10. [reproduktor.net/2013/04/maket-oblozhki-novogo-alboma-gruppy-chaif-otlit-v-betone/ Макет обложки нового альбома группы «Чайф» отлит в бетоне]
  11. [chaif.cool.ru/press/101.htm Программа «Соки-воды»]. [www.webcitation.org/6CWe5Grem Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  12. [amisharin.ru/work/order/325/ Указы — Официальный сайт губернатора Свердловской области]. [www.webcitation.org/6CWe5tUPZ Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].

Литература

Ссылки

  • [chaif.ru/ Официальный сайт группы]. [www.webcitation.org/6CWe6Qbnc Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  • [music.yandex.ru/artist/41055/ Песни Чайф] на «Яндекс.Музыке»</span>
  • [www.last.fm/ru/music/%D0%A7%D0%B0%D0%B9%D1%84 Профиль Чайф] на Last.fm
  • [www.discogs.com/artist/760629-%D0%A7%D0%B0%D0%B9%D1%84 Чайф] (англ.) на сайте Discogs
  • [www.allmusic.com/cg/amg.dll?P=amg&sql=11:j9fpxqrrld6e Чайф] (англ.) на сайте Allmusic
  • [lib.ru/KSP/chajf.txt Чайф] в библиотеке Максима Мошкова
  • [facebook.com/chaif.ru Официальная страница ] в социальной сети Facebook
  • Чайф в «Твиттере»

Отрывок, характеризующий Чайф

«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.


Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.