Чакавское наречие
| Чакавское наречиe | |
| Самоназвание: |
Čakavsko narječje (čakavica, čakavština) |
|---|---|
| Страны: | |
| Классификация | |
| Категория: | |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Чака́вское наре́чие (Чака́вский диале́кт) — одно из трёх наречий хорватского языка наряду с кайкавским и штокавским[1]. Название наречия происходит от произношения местоимения «что» («ča» — «ча»), в отличие от кайкавского «кай» («kaj») и штокавского «што» («što», «šta»). Чакавское наречие распространено в Далмации и Истрии, область чакавицы протянулась узкой полосой вдоль Адриатического побережья от южных островов Корчулы и Ластово до полуострова Истрия. Существует ряд чакавских анклавов в континентальной Хорватии, в Лике, Горском Котаре и Жумбераке[2]. Кроме того, на чакавском наречии говорит хорватская диаспора в Бургенланде (Австрия), этот диалект известен как градищанско-хорватский язык. Всего на чакавском наречии говорит около 12 % хорватов.
Содержание
Область распространения
- Все Далматинские острова, за исключением штокавских Млета и Элафитских островов.
- Западная часть полуострова Пельешац.
- Весь полуостров Истрия.
- Отдельные области на далматинском побережье вокруг Риеки, Задара, Биограда и Сплита.
- Отдельные области в Лике, Горском Котаре и Жумбераке.
- Хорватские эмигранты в Бургенланде.
Диалекты
Чакавское наречие подразделяется на шесть диалектов, причём они могут быть как иекавскими (исторический ять произносится, как «е» или «ие», литературная хорватская норма) так и икавскими («ять» произносится, как «и»). Экавское произношение в чакавице отсутствует.
| Название диалекта | Произношение «ять» | География |
|---|---|---|
| Бузетский | Иекавское | Северная Истрия, Бузет |
| Юго-западный истрийский | Икавское | Западная Истрия |
| Северный чакавский | Иекавское | Северо-восточная Истрия, Риека, Црес |
| Центральный чакавский | Икавское-иекавское | Дуги-Оток, Корнаты, Лошинь, Крк, Раб, Паг, Нови-Винодолски, Огулин, Оточац, Дуга-Реса |
| Южный чакавский | Икавское | Корчула, западный Пельешац, Брач, Хвар, Вис, Шолта, Задар, Сплит |
| Юго-восточный чакавский | иекавское | Ластово |
Особенности
Чакавский диалект отличается архаичностью лексики. Поскольку в средние века почти вся территория чакавицы была под властью Венеции, существуют романские заимствования из венецианского диалекта. В грамматике характерно малое использование или полное отсутствие аориста. Среди фонетических особенностей выделяются:
- Замена ударного «e» на «a» в старославянских фонемах (штокавское jezik (язык), но чакавское jazik).
- «j» [й], замещающее штокавское «đ» (джь), (штокавское među («между», читается «меджю»), но чакавское meju (читается «мею»).
- Замена «m» на «n» в конце слов. Стандартные хорватские «volim» (люблю), «sam» (есмь) читаются в чакавском, как [volin], [san]
История
В Средние века территория чакавского говора занимала гораздо большую территорию, чем сейчас: от реки Цетины, Динарского нагорья, доходя почти до Уны — на востоке, до кайкавского наречия и словенского языка — на севере. Территория чакавицы сильно сократилась в XVI и XVII веках из-за вторжений турок и бегства местного славянского населения[2].
Градищанский диалект
Практически вся обширная хорватская диаспора в различных странах мира использует литературный хорватский язык на основе штокавского диалекта, за исключением австрийских хорватов, для которых стандартизированным языком стала чакавица[2]. Большинство из 60 тысяч хорватов Австрии проживает в федеральной земле Бургенланд, что привело к тому, что их диалект получил название «градищанского» или «градишчанского» (Градишце, Gradišće — калька с немецкого Бургенланд). Значительная часть хорватской диаспоры в Австрии — потомки беженцев с оккупированных турками в XVI и XVII веках земель. Поскольку большинство беженцев были носителями чакавского диалекта, постепенно он закрепился среди австрийских хорватов в качестве языковой нормы. Градишчанский диалект имеет свои нормативные издания, в частности в Айзенштадте изданы немецко-градишчанскохорватско-хорватский и градишчанскохорватско-хорватско-немецкий словари. Градищанско-хорватский язык официально признан в Бургенланде как язык меньшинства.
Напишите отзыв о статье "Чакавское наречие"
Примечания
Литература
- Языки мира. Славянские языки. — 2-е изд. — М.: Academia, 2005. — 656 с. — ISBN 5-874444-216-2.
- M. Kranjčević: Ričnik gacke čakavšćine. Čakavski sabor, Otočac 2003.
См. также
- Луцич, Ганнибал — один из первых авторов, писавших на южном чакавском диалекте хорватского языка.
Ссылки
- [www.mgimo.ru/files/33733/33733.pdf Тяпко Г. Г. Хорватское «триязычье» в начале XXI в. Ин-т славяноведения РАН. — М.: Наука, 2006]
- [www.istarski-rjecnik.com/ Dictionary of Istrian dialects]
- [www.wikinfo.org/index.php/Early_Adriatic_Gan-Vey%C3%A3n Early Adriatic Gan-Veyãn (in English)]
- [www.wikinfo.org/index.php/Veglian_Legends Veglian Legends (in English)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чакавское наречие
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
