Чакира

Чакира (исп. Chaquira) - украшение индейцев Колумбии, Эквадора, Перу, которое носили в виде связанных крупных нитей с бусами из маленьких косточек, белых и цветных.

Как сообщает историк Сьеса де Леон: "На своих лицах они носят восхитительные золотые украшения, и некоторые очень маленькие, которые называют алая Чакира, задорого и успешно продававшиеся [обменивавшиеся]. И в других провинциях я видел, что эта чакира так ценилась, что за неё давали достаточно много золота. В провинции Кимбая‎ (где расположен город Картаго) отдельные касики и начальники давали за неё маршалу Хорхе Робледо более 1500 песо за неполный фунт весу. А в то время за 3 или 4 прозрачных алмаза давали и 200 и 300 песо", "на головах они носят короны из очень маленьких бусинок, называемые «чакира», одни из серебра, другие из кожи тигра или льва", "они одевались в свои накидки и рубашки, и носили на головах свои украшения, округлой формы, сделанные из шерсти, а иногда из серебра или золота, или из очень маленьких бусинок, как я говорил, называющихся чакира".

Отрывок, характеризующий Чакира

Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.