Чакрян, Арутюн Хачикович

Арутюн Хачикович Чакрян
Дата рождения	1918(1918)
Место рождения	село Гумиста (ныне в черте города Сухум, Абхазии)
Дата смерти	8 мая 1944(1944-05-08)
Место смерти	Севастополь, Крымская область, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Звание	капитан
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Арутюн Хачикович Чакрян (1918—1944) — участник Великой Отечественной войны, заместитель командира стрелкового батальона 276-го стрелкового полка 77-й стрелковой дивизии 51-й армии 4-го Украинского фронта, капитан. Герой Советского Союза.

Биография

Родился в 1918 году в селе Гумиста, ныне в черте города Сухум Республики Абхазия, в семье служащего. Армянин.

Родители Арутюна воспитали трёх сыновей и двух дочерей. Арутюн учился в Гумистинской неполной средней школе на «отлично». Окончив её в 1935 году, поступил в Сухумскую армянскую среднюю школу, где ещё больше проявились его способности. Был активным общественником. Школу окончил с отличными показателями.

В Красной Армии с ноября 1939 года. Подал рапорт и его зачислили в Житомирское пехотное училище, которое окончил в 1941 году и получил звание лейтенанта. Член ВКП(б) с 1942 года.

Великая Отечественная война застала лейтенанта Чакряна в Ростове-на-Дону в части, которая проходила лагерные сборы. Вскоре он с группой офицеров, окончивших училище, направился в Авчалу (около Тбилиси), где в полевой школе готовил пополнение фронту.

Летом 1942 года в героические дни обороны Кавказа Чакрян обратился к командованию с просьбой послать его на фронт. Просьба была удовлетворена. Лейтенант Чакрян был назначен командиром стрелковой роты в составе 77-й стрелковой дивизии. С первых же оборонительных боёв в августе 1942 года на рубеже посёлка Верхнебаканский на подступах к Новороссийску он показал себя волевым и отважным командиром. Его боевые заслуги по защите города-героя были отмечены двумя медалями «За отвагу».

В 1943 году старший лейтенант Чакрян участвовал в освобождении многих станиц Краснодарского края, прорыве «Голубой линии» на Тамани. В сентябре 1943 года 77-ю стрелковую дивизию перебросили на северное побережье Азовского моря, где батальон Чакряна совместно с 384-м отдельным батальоном морской пехоты участвовал в штурме города Таганрога. За освобождение Таганрога Чакрян был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.

В ноябре 1943 года 77-ю стрелковую дивизию передали в состав 51-й армии, и батальон капитана Чакряна переправился на Сивашский плацдарм, захваченный войсками этой армии на северной оконечности Крыма.

В апреле 1944 года период наступательных действий 276-го стрелкового полка 77-й стрелковой дивизии от Сиваша до Сапун-горы Чакрян, действуя в головной походной заставе батальона, 11 апреля 1944 года в районе посёлка Кирк-Ишунь вступил в бой с противником. Смелыми и решительными действиями населённый пункт Кирк-Ишунь был взят с хода. В этом бою Чакрян лично уничтожил 8 солдат и 2 офицеров противника.

Умело и отважно действовал Чакрян и в других боях. С 15 по 18 апреля 1944 года по приказу командования он возглавлял группу отставших на марше бойцов. На пути следования его группа в районе гор Мангуп-кале и Шуудан вступила в бой с прятавшимся в крымских пещерах гитлеровским подразделением. Будучи ранен, он не покинул поля боя, продолжал командовать своей группой. Гитлеровские «партизаны» были уничтожены.

Чакрян особо отличился в боях за славный город-герой Севастополь. Он бесстрашно вёл своих бойцов на штурм Сапун-горы — важнейшей укреплённой позиции гитлеровцев на подступах к Севастополю.

В 5 часов утра 7 мая 1944 года наступление началось. Фашисты стремились во что бы то ни стало удержать свои позиции, но ничто не могло остановить наши части. Преодолевая всё на своём пути, они продвигались вперёд. Бой за каждую траншею перерастал в рукопашные схватки, в которых приходилось участвовать рядовым и командирам. Чакрян в этом бою лично уничтожил 10 солдат и 21 офицера противника. Подразделение взяло в плен 60 фашистов и первым достигло окутанной дымом вершины Сапун-горы, где был водружён красный флаг.

8 мая 1944 года при наступлении на Севастополь фашистская пуля смертельно ранила капитана Чакряна. Бойцы подразделения поклялись отомстить за смерть своего командира, и смело пошли в бой, продолжая своё наступление. 9 мая 1944 года они освободили Севастополь.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. М. Шверник 31 января 1948 года писал отцу Героя Советского Союза — Хачику Арутюновичу Чакряну:

«По сообщению Военного командования Ваш сын капитан Чакрян Арутюн Хачикович в боях за советскую родину погиб смертью храбрых. …Посылаю Вам Грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Вашему сыну звания Героя Советского Союза для хранения как память о сыне-герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом».

Был похоронен в Крыму в селе Верхний Чоргунь (возле Севастополя).

Награды

• Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм капитану Чакряну Арутюну Хачиковичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
• Награждён орденами Ленина, Отечественной войны 1-й степени, двумя медалями «За отвагу».

Память

Внешние изображения
	[ru.hayazg.info/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:%D0%A7%D0%B0%D0%BA%D1%80%D1%8F%D0%BD_%D0%90%D1%80%D1%83%D1%82%D1%8E%D0%BD_%D0%A5%D0%B0%D1%87%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%872.jpg Памятник в Балаклаве].

• В 2010 году в Балаклаве открыли Герою памятник.

Источники

• Герои битвы за Кавказ. Ирыстон. Цхинвали. 1975.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Гречко А. А. Битва за Кавказ. М., Воениздат, 1967.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=8488 Чакрян, Арутюн Хачикович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.az-libr.ru/index.shtml?Persons&R0A/012c0e1f/index Чакрян Арутюн Хачикович].
• [ru.hayazg.info/%D0%A7%D0%B0%D0%BA%D1%80%D1%8F%D0%BD_%D0%90%D1%80%D1%83%D1%82%D1%8E%D0%BD_%D0%A5%D0%B0%D1%87%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Биография на сайте энциклопедии фонда «Хайазг»].

Отрывок, характеризующий Чакрян, Арутюн Хачикович

Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.