Чаликова, Виктория Атомовна

Виктория Атомовна Чаликова, урожденная Шарикян (23 июля 1935, Орджоникидзе — 18 мая 1991, Гамбург) — советский философ, социолог, специалист по истории утопической мысли. Лауреат премии журнала «Нева» (1988) за статью «Архивный юноша» (№ 10).

Биография

Её дед — деятель армянского национально-освободительного движения, юрист и писатель Арутюн Шагрикян. Её отец — узник ГУЛАГа, погиб в карагандинских лагерях.

Училась в Тбилисском университете, закончила Славянский педагогический институт на Кубани. Работала учителем в школе, референтом и редактором в ИНИОН РАН. Кандидат философских наук, диссертация была посвящена социологической концепции М. Вебера. Сблизилась с кругом Ю. А. Левады. С конца 1970-х гг. была инициатором, составителем и редактором серии «закрытых» (публиковались под грифом «для служебного пользования») реферативных сборников, посвящённых утопической мысли Европы и России, привлекла к этой работе ряд крупных учёных (вышло 6 сборников, 1979—1988). Под её редакцией в годы гласности публиковались книги Дж. Оруэлла, М. Элиаде, Л. Мэмфорда, Е. Шацкого, сборник «Утопия и утопическое мышление» и др.

В период перестройки входила в бюро клуба «Московская трибуна», активно выступала как публицист, печаталась в журналах Родник, Знамя, Знание — сила и др. В 1990 г. стала инициатором создания комитета помощи беженцам в связи с конфликтом из-за Нагорного Карабаха «Гражданское содействие».

Дочь Виктории Атомовны, Галина Владиленовна Чаликова, была создателем и первым директором фонда "Подари Жизнь".

Избранные публикации

• Утопический роман: жанровые и автобиографические источники современных антиутопий и дистопий // Социокультурные утопии ХХ в.: Реф. сб. — Вып. 3. — М.: ИНИОН, 1985.— С. 92—166.
• Антиутопия Евгения Замятина: Пародия или альтернатива?// Социокультурные утопии ХХ века: Реф. сб. — Вып. 6. — М.: ИНИОН, 1988. — С. 134—165.
• [chalikova.ru/utopiya-rozhdaetsya-iz-utopii-kniga.html Утопия рождается из утопии: Сб. статей. Лондон, 1992.]
• Утопия и культура: Эссе разных лет. Т. 1. — М.:ИНИОН, 1992.
• Эти пять лет: Эссе разных лет. Т. 2. — М.: ИНИОН, 1992.
• [chalikova.ru/utopiya-i-svoboda.html Утопия и свобода: Эссе разных лет. — М.: Весть, 1994.]
• [chalikova.ru/predskazaniya-dzh-oruella-i-sovremennaya-ideologicheskaya-borba.html «Предсказания» Дж. Оруэлла и современная идеологическая борьба. Москва, ИНИОН РАН, серия «Критика буржуазной идеологии, реформизма и ревизионизма», 1986 г.]
• [orwell.ru/a_life/chalikova/russian/r_tm Существует ли тоталитарное мышление?]

Ссылки

• [chalikova.ru Сайт, посвященный В. А. Чаликовой: биография, воспоминания, собрание работ.]
• [www.orwell.ru/people/chalikova/vach_ru Биография, библиография, статьи Е. Б. Рашковского, Ю. А. Левады].
• [www.krotov.info/spravki/persons/20person/1991chal.html Страница в Библиотеке о. Якова Кротова].
• [www.agitclub.ru/gorby/ourman/postcal.htm Виктория Чаликова ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО МИХАИЛУ ГОРБАЧЕВУ (ноябрь 1990)].

Отрывок, характеризующий Чаликова, Виктория Атомовна

В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.