Чан, Айрис
| Айрис Чан | |
| англ. Iris Chang, кит. 张纯如 | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Лос-Гатос, Калифорния |
| Гражданство: |
США |
| [www.irischang.net/ schang.net] | |
Айрис Чан (англ. Iris Chang, кит. 张纯如, Zhāng Chúnrú, Чжан Чуньжу, 28 марта 1968, Принстон — 9 ноября 2004, Лос-Гатос, Калифорния) — американская писательница, историк, журналист китайского происхождения.
Содержание
Биография
Айрис Чан родилась 28 марта 1968 года в Принстоне, Нью-Джерси, в семье молодых американских учёных китайского происхождения. Её отец, Чан Шауцзинь, работал в постдокторантуре Института перспективных исследований, а мать, Чан Инин, — занимала ту же должность на кафедре микробиологии в Принстонском университете.
Окончила Экспериментальную высшую школу при университете Иллинойса в Урбане-Шампэйн (1985), где позднее получила степень бакалавра по журналистике (1989). Получила степень магистра в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе. Работала корреспондентом-стрингером газеты Нью-Йорк таймс в Урбане-Шампэйн. Сотрудничала с Associated Press и Чикаго Трибьюн. Вышла замуж, родила сына. В последние годы жила в Сан-Хосе. Писала книги о судьбах выходцев из Китая в Америке.
Главная книга
Мировую славу ей принесла книга Изнасилование Нанкина: забытый Холокост Второй мировой войны (1997), опубликованная в год 60-летия Нанкинской резни и рассказывавшая о зверском массовом уничтожении более 300 тысяч мирных жителей Нанкина в декабре 1937, в том числе — изнасиловании и убийстве не менее 20 тысяч женщин (80 тысяч, согласно расследованию Айрис), солдатами и офицерами японской армии. Кроме хроники событий и комментированных документов, книга, бывшая первой англоязычной монографией о событиях шестидесятилетней давности, содержала интервью автора с выжившими людьми. В течение 10 недель она держалась в списке бестселлеров газеты Нью-Йорк таймс (в 2007 на её основе снят документальный фильм «Нанкин», посвящённый памяти Айрис Чан, обошедший весь мир и завоевавший премии на кинофестивалях в США и Гонконге). Под влиянием Айрис Чан и её книги Конгресс США после специальных слушаний принял в 1997 резолюцию, призвавшую правительство Японии принести официальные извинения за совершённые японской армией военные преступления[en]. Книга Чан долгое время была запрещена к публикации в Японии[прим. 1]; опубликована лишь в 2007.
Болезнь
После работы над книгой о Нанкинских событиях Айрис Чан испытывала приступы депрессии, потеряла сон. В августе 2004 она пережила нервный срыв, в течение трех дней получала медицинскую помощь в психиатрической лечебнице в Луисвилле, где оказалась в поисках материала для своей четвёртой книги (о завоевании японцами Филиппин — так называемом марше смерти в Батаане). Врачи подозревали у Чан развивавшийся маниакально-депрессивный психоз, она постоянно принимала лекарства (рисперидон и др.). Утром 9 ноября 2004 она была найдена неподалеку от Лос Гатос мёртвой в своём автомобиле (застрелилась из револьвера)[1].
Признательность и память
Сообщество выживших после резни в Нанкине почтило траурной церемонией память Айрис Чан 12 ноября, в день её погребения на кладбище в Купертино.
Книга Айрис Чан о преступлении в Нанкине выдержала 5 изданий в Америке, переведена на многие языки мира, включая иврит, китайский, корейский и японский.
Британская писательница Мо Хайдер посвятила памяти Чан свой роман Токио[en] 2004 года. Книгой Чан пользовался американский писатель Дуглас Гелбрейт в историческом романе о Нанкинской резне Зима в Китае (2006). Об Айрис Чан написана документальная драма Кристофера Альберта Чена Into the numbers (2008), о ней снят документальный фильм (2007), подробную биографию писательницы выпустила её одноклассница и подруга Пола Кеймен (2007)
Книги
- Thread of the silk worm (1995)
- The rape of Nanking: the forgotten holocaust of World War II (1997)
- The Chinese in America: a narrative history (2003)
Напишите отзыв о статье "Чан, Айрис"
Комментарии
- ↑ см. об этом в беседе 1999 с Харуки Мураками: [www.susi.ru/HM/int2.html]
Примечания
- ↑ Patricia Sullivan [www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A44139-2004Nov11.html 'Rape of Nanking' Author Iris Chang Dies] // Washington Post. — The Washington Post Company, 12 ноября 2004. — С. B06.
Литература
- Kamen P. Finding Iris Chang: friendship, ambition, and the loss of an extraordinary mind. Cambridge: Da Capo Press, 2007 (выдержала уже 7 изданий)
- The Woman Who Could Not Forget: Iris Chang Before and Beyond the Rape of Nanking- A Memoir (воспоминания матери)
Ссылки
- [www.irischang.net Официальный сайт Айрис Чан] (англ.)
- [www.sfgate.com/cgi-bin/article.cgi?file=/c/a/2005/04/17/CMGCNBQRRP1.DTL Статья об Айрис Чан] (англ.)
- [www.jhu.edu/~jhumag/1197web/nanking.html Статья о книге Чан] (англ.)
- [www.irischangthemovie.com Фильм об Айрис Чан] (англ.)
- [www.irischangmemorialfund.net Фонд памяти Айрис Чан] (англ.)
- [nostradamvs.livejournal.com/275536.html Подробная иллюстрированная история жизни Айрис Чан] (рус.)
Отрывок, характеризующий Чан, Айрис
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
