Чаплин, Николай Павлович

Чаплин Николай Павлович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Первый секретарь ЦК РКСМ
1924 — 1928
Предшественник:	Пётр Иванович Смородин
Преемник:	Александр Иванович Мильчаков
Председатель Центрального бюро Юных пионеров при ЦК РКСМ
21 июня 1922 — 14 сентября 1922
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Оскар Сергеевич Тарханов
Рождение:	Рогнедино, Смоленская губерния (ныне Брянская область), Российская империя
Смерть:	Москва
Партия:	РКП(б) → ВКП(б)
Награды:

Николай Павлович Чаплин (6 (19) декабря 1902, Рогнедино, Смоленская губерния, Российская империя, — 23 сентября 1938, Москва, СССР) — деятель ВЛКСМ.

Биография

Родился в семье священника и учительницы.

В 1912 году поступил в смоленское Александровское реальное училище. Под влиянием старшего брата Александра встретил Октябрьскую революцию убежденным сторонником большевиков.

В 1918 году создал в своей школе организацию молодых коммунистов, а в конце года покинул школу и полностью перешел на комсомольскую работу. В июне 1919 года был избран председателем Смоленского уездно-городского комитета РКСМ. В октябре вступил в РКП(б).

Весной 1920 года назначен секретарем Тюменского губернского комитета РКСМ.

Был избран одним из делегатов 3-го съезда РКСМ, после которого вернулся в Смоленск на должность секретаря губернского комитета РКСМ. В сентябре 1921 года был переведен на должность заведующего отделом политпросветработы Екатеринбургского губернского комитета РКСМ. На 4-м съезде РКСМ был избран в члены ЦК и стал заведующим отделом политпросветработы ЦК. На 5-м съезде РКСМ выступил с докладом о работе комсомола в деревне. В октябре 1922 года был направлен в Закавказье на должность секретаря краевого комитета РКСМ.

В 1924 году на апрельском пленуме ЦК РКСМ был избран первым секретарем ЦК и работал им вплоть до мая 1928 года, когда был направлен на партийную работу. Вскоре после этого, с целью посмотреть мир, под чужим именем нанялся на торговое судно матросом и посетил Германию, Англию, Бельгию, Португалию и Турцию.

Кандидат в члены ЦК ВКП(б) (1924—1934). Кандидат в члены Оргбюро ЦК ВКП(б) (1924—1930).

После возвращения начал учиться на курсах марксизма-ленинизма при ВКП(б), окончив которые, был назначен секретарем Закавказского краевого комитета ВКП(б). В 1931 году был переведен на должность начальника Управления общественного питания Центросоюза. С 1933 года — начальник политотдела Мурманской (с 1935 года — Кировской) железной дороги.

В 1936 году за работу на транспорте был награждён орденом Ленина.

В 1937 году был назначен начальником Юго-Восточной железной дороги и вскоре арестован. Расстрелян 23 сентября 1938 года.

Реабилитирован военной коллегией Верховного суда СССР 9 июля 1955 года, 9 августа посмертно восстановлен в партии Комитетом партийного контроля при ЦК КПСС.

Память

В честь Николая Чаплина названы улицы в Смоленске и Тюмени.

В колумбарии Нового Донского кладбища в Москве Николаю Чаплину устроено символическое захоронение-кенотаф.

Источники

• [ru.rodovid.org/wk/Запись:683557 Чаплин, Николай Павлович] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
• Мильчаков А. Николай Чаплин / Вожаки комсомола. — 3-е изд., испр. — М.: Молодая гвардия, 1978. — (Жизнь замечательных людей. Сер. биогр. Вып. 2 (538).

Отрывок, характеризующий Чаплин, Николай Павлович

– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.