Чаптыков, Владимир Герасимович

Владимир Герасимович Чаптыков
Основная информация
Дата рождения	16 мая 1940(1940-05-16)
Место рождения	Абакан, СССР
Дата смерти	2 апреля 2011(2011-04-02) (70 лет)
Место смерти	Абакан, Российская Федерация
Профессии	певец
Певческий голос	тенор
Сотрудничество	ТЮРКСОЙ
Награды

Владимир Герасимович Чаптыков (16 мая 1940 года, Абакан, Хакасская автономная область, Красноярского края — 2 апреля 2011 года, Абакан, Республика Хакасия) — советский, российский, хакасский певец, педагог, государственный деятель. Заслуженный работник культуры Тувинской АССР (1971). Заслуженный работник культуры РСФСР (1984). Народный артист Хакасии (1994).

Биография

Родился в Абакане в семье служащих. В школьные годы принимал участие в художественной самодеятельности. В 1958 году представлял Хакасию в крупном концертном мероприятии в Красноярске, что определило выбор пути. В 1961 году окончил Красноярское музыкальное училище. Затем учился в Новосибирской государственной консерватории им. М. И. Глинки по классу вокала (1961—1965). С 1965 по 1992 работал преподавателем Абаканского музыкального училища, с 1996 по 2000 — профессор кафедры «Музыка и музыкальное образование» Института искусств Хакасского государственного университета им. Н. Ф. Катанова. Принял активное участие и исполнил главную партию в постановке первой хакасской оперы А. А. Кенеля «Чанар Хус и Ах Чибек» (первые два акта поставлены в 1966, полностью в 1980 году).

С 1992 года — первый министр культуры Республики Хакасия. Под его руководством в 1990-е годы разработаны законы о развитии культуры республики, программа развития культуры народов Республики Хакасия на 1996—2000 годы, Хакасия вошла в Международную организацию тюркоязычных народов ТЮРКСОЙ.

С момента образования и до конца своих дней являлся солистом Хакасской республиканской филармонии. Стоял у истоков развития классического вокального искусства в Хакасии, воспитал большую плеяду талантливых певцов, которые ныне составляют костяк Хакасской республиканской филармонии имени В. Г. Чаптыкова. Представлял Хакасию (часто вместе с певицей К. Е. Сунчугашевой) на многих всесоюзных и международных музыкальных представлениях.

Награждён орденом Дружбы (2000), медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Ссылки

• [allrus.info/main.php?ID=190686&ar3=3 Лица России]
• [www.kino-teatr.ru/teatr/acter/m/post/314415/bio/print Кино-Театр.ru]
• [www.labyrinth.ru/content/card.asp?cardid=63804 Биография — БД «Лабиринт»]
• [www.gazeta19.ru/node/7811 Памяти Владимира Чаптыкова]
• [www.r-19.ru/news.html?view=15794 Сайт Правительства РХ]

Отрывок, характеризующий Чаптыков, Владимир Герасимович

Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.