Чарджоуская область
Поделись знанием:
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Чарджо́уская область — административная единица на территории Туркменской ССР, существовавшая в 1939—1963 и 1970—1992 годах. В 1992 году на территории области образован Лебапский велаят.
Площадь — 93,8 тыс. км². Население — 698 тыс. чел. (1987 год), в том числе городское — 46 %. Административно состояла из 12 районов, включала 2 города, 21 пгт (1987).
Административный центр — город Чарджоу.
Большая часть территории занята пустыней Каракумы, на юго-востоке — отроги Гиссарского хребета.
Содержание
Административное деление
Область создана Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 ноября 1939 года.
В 1939 году область делилась на 15 районов: Бурдалыкский, Дейнаусский, Кагановический, Карабекаульский, Карлюкский, Керкинский, Кизыл-Аякский, Молотовский, Сакарский, Саятский, Фарабский, Халачский, Ходжамбасский, Чарджоуский и Чаршангинский.
В 1943 Бурдалыкский, Карлюкский, Керкинский, Кизыл-Аякский, Халачский, Ходжамбасский и Чаршангинский районы отошли к Керкинской области. В 1944 из Ташаузской области в Чарджоускую был передан Дарган-Атинский район. В 1947 Керкинская область с 7 районами была присоединен к Чарджоуской. В 1951 упразднён Карлюкский район, в 1955 — Бурдалыкский, в 1956 — Кагановический и Сакарский. Тогда же образован Куйбышевский район. Через год Молотовский район переименован в Московский. В 1959 упразднён Кизыл-Аякский район. В 1963 область упразднена. Одновременно упразднены Дарган-Атинский, Карабекаульский, Куйбышевский, Московский, Фарабский, Халачский и Чаршангинский районы. Остальные районы переданы в республиканское подчинение.
В 1970, когда область была восстановлена, она делилась на Дарган-Атинский, Дейнаусский, Карабекаульский, Керкинский, Саятский, Фарабский, Ходжамбасский, Чарджоуский и Чаршангинский районы. В 1975 образованы Достлукский, Сакарский и Халачский районы (первые два из них упразднены в 1988 году).
Природа
Климат — резко континентальный. Главная река — Амударья. Расположен Репетекский заповедник, Амударьинский заповедник.
Население
В 1939 году в области проживало 252,9 тыс. чел. В том числе туркмены — 57,7 %; русские — 18,9 %; узбеки — 14,3 %; татары — 2,6 %; украинцы — 1,7 %; казахи — 1,4 %. К 1987 году население выросло до 698 тыс. чел.
Экономика
- Добыча природного газа, калийных солей, серы.
- Развита лёгкая (хлопкоочистительная, по первичной обработке каракульских шкурок, шерстопрядильная, шёлкоткацкая, швейная, обувная, трикотажная, ковроткацкая), пищевкусовая (в том числе маслобойная), химическая (производство суперфосфата, калийных удобрений и другого), нефтеперерабатывающая отрасли промышленности, металлообработка (в том числе судоремонт).
- Основные промышленные предприятия — в городах Чарджоу, Гаурдак, Керки.
- Основа сельского хозяйства — поливное земледелие (Каракумский канал). Свыше 2/3 посевной площади под хлопчатником. Также сеют люцерну, зерновые (кукуруза, джугара, ячмень и другие). Бахчеводство (дыни, арбузы). Плодоводство. Виноградарство. Заготовка и переработка солодкового (лакричного) корня. Каракулеводство. Важный район шелководства.
- Судоходство по реке Амударья, по каналу (Каракумский канал).
Известные люди
 |
Список примеров в этой статье или её разделе не основывается на авторитетных источниках непосредственно о предмете статьи или её раздела. Добавьте ссылки на источники, предметом рассмотрения которых является тема настоящей статьи (или раздела) в целом, и содержащие данные элементы списка как примеры. В противном случае раздел может быть удалён.
Эта отметка стоит с 3 марта 2016 года. |
В области родились
- Шахбердыева, Майя (р.1930) — оперная певица, народная артистка СССР (1975)
- Данияр Исмаилов (туркм. Daniýar Ismailow; 3 февраля 1992, Чарджоу, Туркменистан) — турецкий итуркменский тяжелоатлет, серебряный призёр Олимпийских Игр в Рио-де-Жанейро 2016 г., бронзовый призёр чемпионата мира, двукратный чемпион Европы.
- Сердар Худайбердыев (туркм. Serdar Hudaýberdiýew; род. 11 ноября 1986, Чарджоу, Туркменская ССР[1]) —туркменский боксёр-профессионал. Чемпион чемпионата Азии 2009[3]. Мастер спорта международного класса по боксу. Сердар был удостоен чести нести флаг Туркменистана на открытии летних Олимпийских игр в Лондоне.[4][5]
- Иосиф Моисеевич Манжух (11 августа 1924, Чарджоу, Туркменская ССР, СССР) — советский военный дирижёр, майор, заслуженный артист Литовской ССР (1962 г.).
- Павел Рубенович Арзуманян (21 декабря 1923, Чарджоу — 20 мая 2010) — доктор сельско-хозяйственных наук (1973), профессор, заместитель председателя Госплана Армянской ССР (1974—1981), директор Армянского НИИ виноградарства (1981—1995). Был депутатом Верховного Совета и председателем постоянно действующей с/х комиссии Верховного совета Армении. Один из ведущих специалистов в области плодоводства и виноградарства, член-корреспондент Итальянской академии сельскохозяйственных наук, с 1988 года — академик ВАСХНИЛ.
- Гулиев Ролан Мурадхан оглу (азерб. Quliyev Rolan Muradxan oğlu) (родился 23 декабря 1987 года в городеЧарджоу, Туркменская ССР) — один из самых молодых и перспективных азербайджанских кикбоксёров-любителей. Член Сборной команды Азербайджана по кикбоксингу. Бронзовый призёр Чемпионата Европы, четырёхкратный победитель Туркменистана, а также двукратный чемпион Азербайджана среди молодёжи по этому виду спорта.
- Овлякули Довлетмурадович Ходжакулиев (29 августа 1959, Чарджоусская область, Туркменская ССР) — туркменский режиссёр и актёр.
Мухамедназар Гапурович Гапуров (15 февраля 1922 года — 13 июля 1999 года) — советский партийный деятель, 1-й секретарь ЦК Коммунистической Партии Туркменской ССР (1969—1985).
| ||||||||
Напишите отзыв о статье "Чарджоуская область"
Отрывок, характеризующий Чарджоуская область
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
