Часлав
| Город
Часлав Čáslav 
Показать/скрыть карты
|
Ча́слав (чеш. Čáslav, [ˈtʃaːslaf]) — второй по численности населения город в районе Кутна-Гора Среднечешского края, муниципалитет с расширенными полномочиями. Расположен на реке Брсленка.
Содержание
История
Поселение славян на месте современного Часлава существовало предположительно с VIII или IX века, но городом оно стало в середине XIII века во время правления короля Богемии Пржемысла Оттокара II. В городе был построен костёл св. Петра и Павла и другие здания, которые в настоящее время представляют туристический интерес. Во время Гуситских войн, сейм созванный в Чаславе с 3 по 7 июня 1421 года, избрал новое временное правительство, Четыре пражские статьи были провозглашены законом, а император Священной Римской империи Сигизмунд был лишен чешского престола. В 1424 году в Чаславе был похоронен полководец Ян Жижка — один из вождей гуситов, национальный герой Чехии. Во время Тридцатилетней войны Часлав заняли и частично разрушили шведские войска. Полностью восстановиться после войны и вновь приобрести утраченные ранее функции экономико-политического центра город смог лишь в XVIII — XIX веке[1].
Ныне Часлав — это небольшой город, являющийся сравнительно популярным местом для туристов. В нём есть музей, библиотека[2]. Основанный в 1902 году футбольный клуб «Зенит» из Часлава играет во Второй лиге Чехии по футболу.
Уроженцы Часлава
- Ян Дюссек (1760—1812) — чешский композитор и пианист.
- Филип Максимилиан Опиц (1787—1858) — чешский ботаник-самоучка, миколог.
- Йозеф Свобода (1920—2002) — чехословацкий и чешский сценограф.
- Рудольф Тесноглидек (1882—1928) — чешский прозаик, поэт и журналист.
- Милош Форман (род. 1932) — чешско-американский кинорежиссёр и сценарист.
- Людмила Форманова (род. 1974) — легкоатлетка.
- Давид Яролим (род. 1979) — чешский футболист, полузащитник.
Напишите отзыв о статье "Часлав"
Примечания
Внешние ссылки
- [www.meucaslav.cz/ официальный сайт города] (чешск.)
- [www.uznajmir.ru/turizm/chehiya24.html В. Н. Дружинин. "Путешествие по Чехословакии" (1956 год)] (рус.)
- [www.virtualczech.cz/kraj-stredocesky/710-caslav virtual show]
Отрывок, характеризующий Часлав
Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
