Часовня-памятник Николаю II и Александру I

Памятник

Часовня-памятник императору Николаю II и югославскому королю Александру I

Вид часовни. 1936 год

Часовня-памятник императору Николаю II и югославскому королю Александру I (также Часовня-памятник памяти Венценосных Мучеников) — памятник, воздвигнутый в 1936 году в Харбине (Маньчжоу-го) по проекту архитектора М. М. Осколкова по инициативе архиепископа Нестора в честь царя Николая II и короля Югославии Александра I, убитого в 1934 году. Нестор называл часовню «елеем русского покаяния и скорби». Часовня располагалась на Батальонной улице, 24, при храме иконы «Всех скорбящих Радосте» (в ограде Дома Милосердия).

История

Автором первого проекта часовни был Н. К. Рерих, однако этот проект не сохранился. 4 апреля 1935 года начал работать строительный комитет по созданию часовни. Закладка часовни совершилась 6 мая, в день рождения Николая II. 15 июля, в день памяти святого князя Владимира, торжественно был поднят крест на купол. 4 мая 1936 года часовня была освящена. Активную поддержку в строительстве оказала эмиграция: Николай Львович Гондатти, атаман Григорий Михайлович Семёнов, генералы Алексей Проклович Бакшеев и Вениамин Вениаминович Рычков. В то время она была первым и единственным сооружением такого рода в мире. С утверждением коммунистической власти в Китае часть изображений была удалена, а к середине 1950-х годов она стала приходить в упадок и в период «культурной революции» была разрушена. Сейчас на её месте стоит семиэтажный жилой дом.

Ссылки

• [www.artrz.ru/menu/1804649234/1804821426.html Часовня-памятник императору Николаю II и югославскому королю Александру I. Харбин, Китай]
• [www.hrono.ru/libris/lib_n/venc_much.html Елей русского покаяния и скорби]

Внешние изображения
	[www.ostashkov.ru/foto/free/4AB70CB8.jpeg Фото часовни, за которой видна Скорбященская церковь]

Отрывок, характеризующий Часовня-памятник Николаю II и Александру I

Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову: