Части особого назначения (1917—1925)
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.
Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.
Части особого назначения (ЧОН, части осназ) — «коммунистические дружины», «военно-партийные отряды», создававшиеся при заводских партийных ячейках (партячейках), районных, городских, уездных и губернских комитетах партии на основании постановления ЦК РКП(б) от 17 апреля 1919 года для оказания помощи органам Советской власти по борьбе с контрреволюцией, несения караульной службы у особо важных объектов и др.. Изначально ЧОН формировались из членов и кандидатов в члены партии, с августа 1919 года — также из лучших комсомольцев и беспартийных.
Содержание
Краткая история
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 18 ноября 2014 года. |
Первые ЧОН возникли в Петрограде и Москве, затем — в центральных губерниях РСФСР (к сентябрю 1919 года созданы в 33 губерниях)[1]. ЧОН прифронтовой полосы Южного, Западного и Юго-Западного фронтов принимали участие во фронтовых операциях.
В постановлении ЦК ВКП(б) от 8 июня 1919 года говорится:
Всем партийным организациям: «Центральный Комитет РКП признал необходимым принять срочные меры к мобилизации всех сил Партии для Защиты Революции и её завоеваний. В соответствии с этим всем Партийным организациям предлагается немедленно приступить к созданию частей Особого Назначения, руководствуясь следующим положением:ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ Р. К. П.
- 1) При каждом заводе, фабрике, заводских ячейках, районных Комитетах и городских организовать части Особого Назначения.
- 2) Части эти должны быть по типу Современных строевых частей. Основной единицей должна быть рота. При малом количестве членов ячейки, комитета это будут отделения, взводы. Обучение должно вестись по определенной программе. Сначала нужно создать одиночного бойца, умеющего владеть оружием, гранатой, пулемётом, затем переходить к групповому обучению, изучить тактику современной полевой и уличной войны (практика гражданской войны создала её).
- 3) Комитету Партии предоставляется право сводить эти деления (отделения, взводы) в более крупные единицы: роты, баталионы (так по тексту), полки. Это необходимо, как для обучения, так и для непосредственного действия.
- 4) Начать обучение по организации этих войсковых единиц одновременно во всей Республике.
- 5) Программа должна быть разработана к определенному числу.
- 6) Прежде всего включить в число обучающихся старых Коммунистов до Октябрьского периода (17 год) и остальных по рекомендации Комитета Партии — это даст надёжную опору в критический период.
- 7) Последовательно этот состав расширить.
- 8) Немедленно учесть всех, кого мобилизовать. Предписать комитетам повести эту работу.
- 9) Назначить теперь же инструкторов организаторов при каждом Комитете для организации этого дела и проведения его в жизнь.
- 10) Этот организатор инструктор будет ответственным перед Комитетом за организацию этого дела.
- 11) Выделить кадр инструкторов для обучения этих частей Особого Назначения.
- 12) Разработать инструкцию Комитетам Партии по проведению этого дела.
- 13) Выделить для этого по соглашению с ЦУС необходимое количество оружия и пулемётов.
- 14) Устроить необходимые склады оружия при Комитетах Партии, раздать его в момент начала занятий.
- 15) Должен быть назначен срок обучения (месяц, полтора) прохождения программы обучения.
- 16) При обучении в строю должна быть самая строгая дисциплина.
- 17) Каждый Комитет назначает место сбора по тревоге
- 18) При Центральном Комитете Партии назначить ответственного организатора этого дела тов. СМИРНОВА.
- 19) Для выработки программы обучения, выработки инструкции по проведению этого дела создать теперь же комиссию, поручить ей спешно выполнить эту работу.
- 20) Предоставить комиссии право непосредственного проведения в жизнь намеченного плана работы, а также руководства и сношения с Партийными Организациями».
— А. Захаров, ЧОН, Очерки по истории Октябрьской революции в Нижегородской губернии, Н.-Новгород, 1927 г., стр. 47-54[2]
12 ноября 1919 года ЦК партии принял постановление о включении ЧОН в систему всевобуча с сохранением самостоятельной системы формирования и оперативного подчинения[1]. Для общего руководства выделялись ответственные организаторы при ЦК РКП(б) и организаторы при губкомах, укомах и т. д.
Личный состав ЧОН, который к концу 1919 года насчитывал свыше 30 000 коммунаров, действовал в тесном контакте с органами ВЧК, составляя боевую ударную силу ещё недостаточно окрепших органов правопорядка большевиков. Коммунары ЧОН выполняли не только особые функции в тылу советской республики с органами ВЧК и частями войск внутренней охраны республики, но и направлялись в качестве отборных частей из наиболее проверенных бойцов в состав действующей армии на самые опасные участки фронта.
24 марта 1921 года ЦК партии принял постановление на основании решения X съезда РКП(б) о включении ЧОН в состав милиционных частей Красной Армии. Личный состав ЧОН разделялся на кадровый и милиционный (переменный). В сентябре 1921 года были учреждены:
- командование и штаб ЧОН страны (командующий — А. К. Александров, начальник штаба — В. А. Кангелари);
- для политического руководства — Совет ЧОН при ЦК РКП(б) (секретарь ЦК — В. В. Куйбышев, заместитель председателя ВЧК — И. С. Уншлихт, комиссар штаба РККА и командующий ЧОН);
- в губерниях и уездах — командование и штабы ЧОН, Советы ЧОН при губкомах и укомах партии.
14.07.1921 — день создания ЧОН Донецкой губернии.
Приказом Главного командования ЧОН, от 4 октября 1921 года, в целях упорядочения организационно-штатной структуры и постоянного руководства формированиями особого назначения, всем формированиям были присвоены номера и наименования по месту их основной дислокации.
В составе ЧОН были пехотные, кавалерийские, артиллерийские и бронечасти. В декабре 1921 года в ЧОН числилось 39 673 чел. кадрового и 323 372 чел. переменного состава.
В связи с улучшением внутреннего и международного положения СССР и укреплением Красной Армии (военная реформа) в 1924—1925 годах по решению ЦК РКП(б) ЧОН были расформированы[1].
Формирования
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 18 ноября 2014 года. |
Ниже представлены формирования (не все):
- Штаб ЧОН РСФСР и СССР (Штаб ЧОН Республики);
Дивизия (дислокация, период)
- 1-я Камышинская стрелковая (Камышин, 1918—1919);
- 1-я коммунистическая бригада
- 2-я коммунистическая бригада
- 2-я Интернациональная стрелковая (Иркутск, 1918);
- Иркутская бригада
осбр (дислокация, период)
- 2-я Коммунистическая отдельная Александро-Гайская (1919)
- Екатеринбургская коммунистическая (1921)
- 1-я отдельная стрелковая красных коммунаров (1919—1920)
- 1-я Сибирская стрелковая красных коммунаров (1919—1920)
- 2-я стрелковая красных коммунаров Туркфронта (1919—1920)
- 2-я отдельная Приволжско-Татарская красных коммунаров (1919)
- 2-я Самарская отдельная стрелковая красных коммунаров (1919—1920)
- 3-я Приволжская Татарская стрелковая красных коммунаров (1919—1920)
- 5-я стрелковая красных коммунаров (1919—1920)
- 6-я Приволжско-Татарская стрелковая красных коммунаров (1920)
- Бригада красных коммунаров Южного фронта (1919)
- Пензенская стрелковая красных коммунаров (1919)
- Приволжско-Татарская стрелковая красных коммунаров (1920)
Иные
- 102-й отдельный ОН батальон, 2-й ОН Московской бригады;
- Штаб ЧОН г. Москвы и Московской области;
- Губштаб (Управление частей особого назначения (ЧОН)) (Нижегородская губерния);
- 112-й особого назначения Нижегородский батальон при Губкоме РКП(б);
- Сергачская рота частей особого назначения;
- 163-я особого назначения Павловская рота, г. Павлово
- 9-й особого назначения Нижегородский батальон, г. Н.Новгород Канавино;
- 168-я особого назначения Васильсурская рота;
- 2-й Арзамасский батальон особого назначения, г. Арзамас;
- 162-я особого назначения Выксунская рота, г. Выкса;
- 7-я отдельная Выксунская рота;
- 27-й отдельный Нижегородский взвод особого назначения, с. Безводное, Нижегородского уезда;
- 164-я особого назначения Городецкая рота, г. Городец;
- 167-я особого назначения Семеновская рота, г. Семенов;
- 168-я особого назначения Сормовская отдельная рота, г. Н.Новгород, Сормово;
- 169-я особого назначения Княгининская отдельная рота, с. Большое Мурашкино, Княгининского уезда;
- 170-я особого назначения Сергачская рота, г. Сергач;
- 171-я особого назначения Воскресенская отдельная рота, г. Воскресенск;
- 25-й особого назначения Воскресенский взвод, 171-й особого назначения роте;
- 172-я особого назначения Лысковская рота, г. Лысково;
- 173-й особого назначения Арзамасский отдельный взвод, г. Арзамас;
- 174-я особого назначения Починковская рота, г. Починки;
- 23-й особого назначения Починсковского взвод;
- 175-я особого назначения Лукояновская рота, г. Лукоянов;
- 176-я особого назначения Ардатовская рота, г. Ардатов;
- 177-я особого назначения Нижегородская (Растяпинская) рота, с. Растяпино;
- 178-я особого назначения Курмышская рота, г. Курмыш;
- 166-я отдельная Ветлужская рота частей особого назначения;
- Луганский штаб ЧОН (1920 г.);
- Батальон особого назначения при Донецком губкоме КП(б)У (1920);
- Луганский штаб ЧОН (1920 г.);
- Арский штаб ЧОН (1922 г.);
- Буинская 353-я отдельная рота ОН (1921—1924 гг.);
- Казанский 1-й отдельный батальон ОН (1921 г.);
- Казанский 8-й отдельный батальон ОН (1922 г.);
- Казанский 11-й отдельный батальон ОН (1922 г.);
- Казанский 303-й батальон ОН (1921—1924 гг.);
- Казанская отдельная рота ОН (1921—1925 гг.);
- Лаишевский 18-й отдельный взвод ОН (1922—1924 гг.);
- Спасская 351-я отдельная рота ОН (1921—1924 гг.);
- Тетюшская 352-я отдельная рота ОН (1922—1924 гг.);
- Штаб командующего войсками особого назначения Сибири (1920—1924)
- Арский штаб ЧОН (1922 г.);
Штаб состоял из трех основных отделов: оперативно-строевого, учетно-мобилизационного и снабжения. В штаты его входило 30 руководящих работников.
- Сибирская школа частей особого назначения;
- Штаб командующего войсками (частями) особого назначения Западно-Сибирского военного округа (1920-1924)
- 1-й Западно-Сибирский кавалерийский дивизион милиционно-территориальных войск (1921 г.);
- Штаб командующего войсками (частями) особого назначения Новониколаевской (Томской) губернии (1920—1924)
- Каинский батальон (1922 г.);
- Каргатский батальон (1922 г.);
- Черепановский батальон (1922 г.);
- Штаб командующего войсками (частями) особого назначения и начальника коммунистических войск Омской губернии (1920—1924)
- Омский территориальный полк (1920 г.);
- Военный районный комитет РКП(б) при политуправлении революционного военного совета (РВС) войск Сибири ([1921-1922]);
Известные лица, служившие в ЧОН
- Абакумов, Виктор Семёнович (1908—1954) — советский государственный и военный деятель, министр государственной безопасности СССР (1946—1951).
- Алексеев, Владимир Николаевич — адмирал, первый замначальника Главного штаба ВМФ, Герой Советского Союза
- Гайдар, Аркадий Петрович (1904—1941) — советский детский писатель, участник Гражданской войны.
- Дрёмин, Дмитрий Феоктистович — советский военный деятель, Генерал-майор. Герой Советского Союза.
- Долгих, Иван Иванович — алтайский партизан, позже сотрудник ГУЛаг, полковник.
- Карпушин, Иван Васильевич
- Марголин, Михаил Владимирович — советский конструктор-оружейник.
- Митин, Марк Борисович
- Некрасов, Иван Михайлович — советский военачальник, генерал-майор. Герой Советского Союза.
- Кербиков, Олег Васильевич (1907—1965) — советский психиатр, академик АМН СССР.
- Крылов, Николай Иванович — Маршал Советского Союза, командующий Ракетными войсками стратегического назначения, дважды Герой Советского Союза
- Островский, Николай Алексеевич (1904—1936) — советский писатель, автор романа «Как закалялась сталь».
- Перевёрткин, Семён Никифорович — советский военачальник, генерал-полковник.
- Ратманский, Михаил Самойлович (1900—1919) — один из основателей комсомола на Украине.
- Соболев, Семен Иванович, кавалер Ордена Жукова.
- Сычёв, Константин Васильевич (1906—1982) — советский генерал, командир 130-й Таганрогской стрелковой дивизии.
- Тельнов, Константин Иванович (1902—1957) — советский и польский военачальник, генерал-лейтенант авиации (СССР, генерал дивизии (ПНР).
- Устинов, Дмитрий Фёдорович — Маршал Советского Союза
- Шелест, Пётр Ефимович (1908—1996) — советский государственный и партийный деятель, член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КП Украины
- Л. М. Каганович (секретарь ЦК КП(б)У);[2]
- В. М. Молотов (секретарь ЦК ВКП(б));[2]
- Кузнецов (Зам. НКФ, Москва);[2]
- А. И. Микоян;[2]
- Н. А. Угланов;[2]
- Хижняк, Иван Лукич (1893—1980) — советский генерал-лейтенант
- Г. М. Штерн
- Беляев, Владимир Павлович — советский писатель, автор трилогии «Старая крепость».
- Шевцов, Александр Степанович (1906—1985) — советский писатель.
Интересные факты
- По [sergeant.genstab.ru/pdf/10_chon.pdf некоторым данным], начало Частей Особого Назначения следует вести от мартовской 1918 года Директивы ЦК ВКП(б) «О вооружении коммунистов и обучении их военному делу».
- Так как ЧОН являлись вооружёнными подразделениями партии, военнослужащие ЧОН именовались не красноармейцами, а коммунарами.
Кино
- художественный фильм «Конец императора тайги», 1978 г., в фильме показаны действия части особого назначения в Хакасии;
Рассказ
- [www.rus-sky.com/gosudarstvo/solouhin/slt_lake.htm Владимир Солоухин «Соленое озеро»]
См. также
- Подразделение специального назначения
- Подразделения специального назначения Российской Федерации
- Список специальных подразделений стран мира и их регионов
- Список специальных подразделений России
- День подразделений специального назначения
- Элитные войска
- Диверсионно-разведывательная группа
- Группа «Альфа» КГБ СССР (спецподразделение)
- Спецподразделение ФСБ «Вымпел»
- Пограничная служба ФСБ РФ
- ДШМГ (десантно-штурмовая маневренная группа) — пограничный десант; десантно-штурмовая пограничная застава
- Мотоманевренная группа Пограничных войск России (мангруппа)
- Главное разведывательное управление
- Армейский спецназ
- Силы специальных операций Российской Федерации
- Сводный оперативный войсковой отряд
- Газета «Спецназ России»
- День парашютиста
- Воздушно-десантные войска России
- День воздушно-десантных войск
- Морская пехота России
- Боевые пловцы
- Водолаз-разведчик
- Морская пехота Российскй империи, СССР, Российской Федерации
- Специальные войска
- Специальный отдел быстрого реагирования МВД России (СОБР)
- День спецназа МВД России
- День ОМОН МВД России
- Спецподразделение «Русь» ВВ МВД РФ
- Отдельная дивизия оперативного назначения ВВ МВД РФ (ОДОН)
- Отряд специального назначения «Витязь» ОДОН ВВ МВД РФ
- Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения ВВ МВД СССР (предшественник ОДОН)
- Учебная рота специального назначения Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения ВВ МВД СССР
- Краповый берет
- Коллективные силы оперативного реагирования (ОДКБ)
- Охотничья команда — подразделения в русской армии для выполнения отдельных особо опасных поручений (1886—1917).
Напишите отзыв о статье "Части особого назначения (1917—1925)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 «Ташкент» — Ячейка стрелковая / [под общ. ред. А. А. Гречко]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1976. — С. 444—445. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 8).</span>
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [ru-civil-war.livejournal.com/254083.html А. Захаров, ЧОН, Очерки по истории Октябрьской революции в Нижегородской губернии, Н.-Новгород, 1927 г., стр. 47-54]
</ol>
Литература
- [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/Ч/Части-особого-назначения Части особого назначения] // «Ташкент» — Ячейка стрелковая / [под общ. ред. А. А. Гречко]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1976. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 8).</span>
- Найда С. Ф. Части особого назначения (1917—1925) // Военно-исторический журнал. — 1969. — № 4.
- ЧОН. Положения, руководства и циркуляры.- М.: ШТАЧОНРЕСП., 1921 г.;
- История ВЧК. Сборник документов. М.: Госполитиздат, 1958 г.;
- Российский государственный военный архив (РГВА).
- Ф.65 Главное управление Всевобуча, оп. 10, д. 1, Л.5, 33, 60, 61, 62,63, 64, 18, 19, 63. оп. 10, д. 6, л. 14; Д.8, л. 34; д. 11, л. 10; д. 2, л. 46. оп. 4, д. 22, л. 25 оп. 13, д. 9, л. 1.
- Ф. 16683 Штаб ЧОН Республики, 0П.1, Д.1, Л.24
- Ф. 16308 102 отдельный ОН батальон 2 ОН Московской Бригады, 0П.1, Д.5, Л.70; д.13, л.46
- Абраменко И. А. Партийно-политическая работа в частях особого назначения (ЧОН) Западной Сибири.- В кн.: Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. Вып.б.-Томск, 1972 г.-C. 3-18.
- Абраменко И. А. Боевые действия коммунистических отрядов (частей) особого назначения в Западной Сибири (I920-I923 гг.). -В кн.: Сибирь и Дальний Восток в период восстановления народного хозяйства. (Сборник статей). Томск, 1965 г., Вып. 4. — С. 77-107.
- Абраменко И. А. Создание коммунистических отрядов особого назначения в Западной Сибири (1920 г.). В кн.: Ученые записки Томского университета. — Томск, 1962 г., т. 43, с. 83-97.
- Абраменко И. А. Формирование коммунистических частей (отрядов) особого назначения в системе Всевобуча Сибири (август 1920- август 1921 гг.). В кн.: Ученью записки Томского университета. -Томск, 1962 г., т. 43, с. 98-112.
- Великий Н. П. Коммунистическая партия организатор Частей особого назначения.//Научно-технической конференции по итогам научно-исследовательских работ за 1966—1967 гг.-М.:МЭИ., 1967.-С. 42-51.
- Клименко В. А. Борьба с контрреволюцией в Москве (октябрь 1917-июль 1918 гг.).-М.: Наука, 1978.- 191 с.
- Клименко В. А. Борьба с контрреволюцией в Советском тылу в годы гражданской войны. М., 1985.- 252 с.
- Коваль И. Железная рука. М.: Московский рабочий, 1967.-80 с.
- Корсак В. У красных. Париж. 1930. −163 с.
- Красный террор в годы гражданской войны. По материалам Особой следственной комиссии.// Вопросы исто-рии.-2001.-№ 7.-С.З-33.
- Краткий словарь русского жаргона. Составители М. М. и Б. П. Крестинские. Франкфурт-на-Майне, 1965. — С. 29
- [www.biografia.ru/arhiv/material73.html В. Л. Кротов, «Чоновцы», Издательство политической литературы (Политиздат), Москва, 1974 г., — 126 с.]
- Маландин В. Г. Коммунистические отряды особого назначения в Москве в годы гражданской войны. В кн.: 1-й Московский мед. ин-т. Научная конференция кафедры общественных наук. 1967. Материалы. -М., 1967, с. 84-93.
- Найда С. Ф. О военно-партийных отрядах Частях особого назначения. // О некоторых вопросах истории гражданской войны в СССР. -М.: Воениздат, 1958.-244 с.
- Подвойский Н. И. О милиционной организации вооруженных сил РСФСР.-М., 1921.-23 с.
- Семенов В. Отряды Особого Назначения и Всевобуч// К Новой Армии. −1920. -№ 3.
- Софинов П. Г. «Очерки истории ВЧК», М. 1960. — 248 с.
- Тельнов Н. С. из истории создания и боевой деятельности коммунистических частей особого назначения в период гражданской войны. // Уч. зап. Коломенского педагогического института. Коломна, 1961. Том 6. — С. 73-99.
- Тельнов Н. С. Боевые коммунистические отряды особого назначения в борьбе с контрреволюцией (1918 год).// Уч. зап. Московского областного педагогического института. М., 1968 Вып 13 -С. 180—201
- Фомин В. Н. ЧОН на Дальнем Востоке в 1918—1925 гг. Брянск, 1994.- 190 с.
- Шеметов В. О частях особого назначения. // Армия и революция. Харьков.- 1923.- № 1. С. 117—119.
- Абраменко ИА. Коммунистические формирования Части особого назначения (ЧОН) Западной Сибири (1920—1924 гг.). — Дис. канд. ист. наук. — Томск, 1963. — 354 л.
- Вайнштейн И. А. Деятельность партийных организаций Дальнего Востока по созданию и укреплению частей особого назначения (1920—1924 гг). Дис. . канд. ист. наук. -М., 1979. — 221 л.
- Вдовенко Г. Д. Коммунистические отряды Части особого назначения (ЧОН) Восточной Сибири (1920—1921 гг.) — Дис. Канд. Ист. Наук. — Томск, 1970—378 л.
- Дементьев И. Б. ЧОН Пермской губернии в борьбе с врагами Советской власти. Дисс. . канд. Ист. Наук. — Пермь, 1972.-218 л.
- Ковалев Ю. В. Коммунистическая партия организатор и руководитель отрядов особого назначения по борьбе с контрреволюцией в годы гражданской войны. Дисс. . канд.ист. наук.-Л., 1968.-375 л.
- Кротов В. Л. Деятельность коммунистической партии Украины по созданию и боевому использованию частей особого назначения (ЧОН) в борьбе с контрреволюцией (1919—1924 гг). Дис. . канд. ист. наук. — Харьков, 1969—285 л.
- Мурашко П. Е. Компартия Белорусии организатор и руководитель коммунистических формирований особого назначения (1918—1924 гг.) Дисс. канд. ист. наук — Минск, 1973—206 л.
- Тельнов Н. С. Коммунистическая партия организатор ЧОН для борьбы с контрреволюцией. Дисс. . канд. ист. наук. М.; Моск.
- Фомин В. Н. Части Особого Назначения /ЧОН/ на Дальнем Востоке в 1918—1925 гг.: Автореф. дис. . док. ист. наук.-Москва, 1995.-63 с.
Ссылки
- [ru-civil-war.livejournal.com/254083.html А. Захаров, ЧОН, Очерки по истории Октябрьской революции в Нижегородской губернии, Н.-Новгород, 1927 г., стр. 47-54]
- [www.rus-sky.com/gosudarstvo/solouhin/slt_lake.htm Владимир Солоухин «Соленое озеро»]
- [books.google.ru/books?id=LMpzuMdF3GQC&pg=PA570&lpg=PA570&dq=%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8+%D0%BE%D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F&source=bl&ots=NxoXwdWLmi&sig=ju00aLaIOYg5iDcVVAk8opMyEMM&hl=ru&sa=X&ei=coYIT9DRLInntQbJvMmDDw&ved=0CD8Q6AEwBDha#v=onepage&q=%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8%20%D0%BE%D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%BD%D0%B0%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D1%8F&f=false МВД России, энциклопедия.]
Отрывок, характеризующий Части особого назначения (1917—1925)
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.
Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.
