Чебаевский, Николай Николаевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Чебаевский Николай Николаевич»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)
Николай Николаевич Чебаевский
Дата рождения:

27 марта 1917(1917-03-27)

Место рождения:

Елабуга

Дата смерти:

23 января 1989(1989-01-23) (71 год)

Гражданство:

СССР СССР

Род деятельности:

писатель

Николай Николаевич Чебаевский (27 марта 1917, Елабуга, Татарская АССР — 23 января 1989) — русский советский писатель.





Биография

Николай Чебаевский родился в семье землеустроителя. В детстве будущего писателя постигло несчастье Местные кулаки, обозлённые на отца, сбросили мальчика с высокого яра на штабель с лесом, и он стал инвалидом.

В 1930 семья Чебаевских переехала в село Тогул Алтайского края. Коля был лишён возможности ходить в школу, но он почти без помощи учителей самостоятельно закончил 10 классов. Получив аттестат зрелости, работал чертёжником в Тогульском райзо, затем художником в районном Доме культуры.

В 1948 в альманахе «Алтай» были опубликованы первые рассказы Николая Чебаевского, на которые обратил внимание известный писатель А. Л. Коптелов, отметив их выразительность, умелое построение сюжета, богатство языка.

В 1952 в альманахе «Золотые искорки», выходившем в Новосибирске, была опубликована первая повесть Чебаевского «Юные хозяева». В том же году в Алтайском книжном издательстве вышла в свет первая книга «Полный вперёд!»

Два года спустя новую повесть писателя «Клад-озеро» опубликовало московское издательство «Советская Россия». Имя алтайского писателя мелькало во многих московских изданиях — в журналах «Смена», «Сельская молодёжь», «Мурзилка», «Пионер», в коллективных сборниках издательств «Советский писатель» и «Детгиз».

В 1966 в Алтайском книжном издательстве вышел роман Николая Чебаевского «Если любишь…». Этот роман выдержал пять изданий.

Популярна среди читателей была и повесть «Страшная Мария».

Все эти и другие произведения одарённый прозаик создавал, будучи тяжело больным. Мужество этого человека заслуживает большого уважения.

Звания и награды

Н. Н. Чебаевский награждён медалями «За освоение целинных земель»

«За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина»

Память

С 2006 года в Тогульском районе проводятся чтения памяти Н. Н. Чебаевского.

Член Союза писателей России с 1958 г.

Библиография

Отдельные издания

  • Полный вперед!: повести и рассказы / худож. С. Савчук. — Барнаул: Алткрайиздат, 1952. — 165 с. — Содерж.: повесть: "Юные хозяева; рассказы: Полный вперед!; Садоводы; Очки; Дочери паромщика; Мальчики.
  • Маленькие рассказы: [для детей]. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1954. — 31 с.
  • То же . — Изд. 2-е. доп. / худож. С. Чернов. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1959. — 68 с.: ил.
  • Свежий ветер: повесть / худож. В. Заборский. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1956. — 211 с.: ил.
  • То же / худож. Л. Пастушкова. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1976. — 207 с.: ил.
  • Клад-озеро: повесть / худож. Г. Безукладников. — М: Сов. Россия. — 103 с.: ил.
  • То же / худож. А. Дерявский. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1958. — 104 с.: ил
  • Горячие сердца: рассказы / худож. М. Терещенко. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1959. — 76 с.: ил.
  • Если любишь: роман / худож. Л. Цесюлевич. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1966. — 32 с.
  • То же . — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1967. — 327 с.
  • То же / худож. Р. Прохневский. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1973. — 334 с.: ил.
  • Страшная Мария: повесть / худож. В. Еврасов. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1971. — 184 с.: ил.
  • Если любишь: роман и повесть / худож. Б. Храбрых. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1977. — 527 с.: ил. — Содерж.: роман: Если любишь; повесть: Страшная Мария.
  • То же / худож. А. Емельянов. — Барнаул: Ат. кн. изд-во, 1986. — 496 с.: ил.
  • Петр Круглов: маленькая повесть / худож. А. Емельянов. — Барнаул: Алт. кн. изд-во, 1982. — 79 с.

Публикации в периодических изданиях и сборниках

  • Из повести «Страшная Мария» // Библиотека «Писатели Алтая». — Барнаул, 1998. — Т. 1: Справочный том. — С. 405—414: портр. — Крат. биогр.

Напишите отзыв о статье "Чебаевский, Николай Николаевич"

Литература

  • Лопатина. Е. Наш земляк Николай Чебаевский // Родная сторона. — Благовещенка, 1992. — 4 апр.
  • Соколова. Г. И. Чебаевский Николай Николаевич // Энциклопедия Алтайского края. — Барнаул, 1997. — Т. 2. — С. 398: портр.
  • Яновский Н. Н. Чебаевский Николай Николаевич // Яновский Н. Н. Материалы к словарю «Русские писатели Сибири XX века»: биобиблиогр. сведения. — Новосибирск, 1997. — С. 170.
  • Митряйкина. Г. «И в грозу бывает солнце» / Г. Митряйкина, Т. Климова // Сельские огни. — Тогул, 2000. — 21 апр. — С. 6-7: фото.
  • Дом писателя растаскивают по кирпичику // Свободный курс. — Барнаул, 2000. — 24 авг. (№ 34). — С. 29.
  • Со встречи с дочерью писателя Н. Н. Чебаевской в Тогульской районной библиотеке.
  • Чебаевскогоне забудут // Свободный курс. — Барнаул, 2000. — 14 сент. (№ 37). — С. 28.
  • О присвоении Тогульской районной библиотеке имени Н. Н. Чебаевского.
  • Кудинов. И. Литературное Беловодье: история писат. орг. Алтая / И. Кудинов, В. Свинцов, М. Юдалевич. — Барнаул: ОАО «Алт. полигр. комбинат», 2001. — 96 с. — Из содерж.: [Н. Н. Чебаевский]. — С. 19, 33, 46.
  • То же // Барнаул. — 2001. — № 3. — С. 8-31. — Из содерж.: [Н. Н. Чебаевский]. — С. 12, 14.
  • Чвырева. О. Была надежда и пропала // Сельские огни. — Тогул, 2003. — 5 сент.: фото.
  • Чебаевская-Родионова. Н. Память родителей наших и наша; Автобиографические заметки Николая Чебаевского // Барнаул. — 2004. — № 4. — С. 121—139, 3-я с. обл.: портр.; 2005. — № 1. — С. 64-88.
  • Кудинов. И. Литературное Беловодье: история писат. орг. Алтая / И. Кудинов, В. Свинцов, М. Юдалевич // Формула жизни. — Бийск, 2006. — Вып. 6. — С. 3-12. — Из содерж.: [Н. Н. Чебаевский]. — С. 5.
  • Чебаевский Николай Николаевич // Литературный Алтай (конец XIX — начало XXI вв.): справ. изд. / сост. Н. Т. Герцен, В. А. Шнайдер. — Барнаул, 2006. — С. 154—157: портр. — Библиогр.: с. 155—157 (38 назв.).
  • Владимиров. В. Памяти Николая Чебаевского // Барнаул. — 2006. — № 2. — С. 124—125: фото.
  • О литературных встречах памяти Н. Н. Чебаевского (26 марта 2006 г., Тогульский р-н).
  • Хронология книжных фарватеров: год вступления в Союз писателей СССР — России (постановка на учёт в Алт. краев. писат. орг.) и даты жизни поэтов, прозаиков, драматургов: [в том числе Н. Н. Чебаевского] / сост. О. Овсянникова // Барнаул. — 2006. — № 3. — С. 142—143.
  • Овсянникова. О. Алтайское Беловодье / О. Овсянникова, В. Свинцов. — Барнаул: А. Р.Т., 2007. — 71 с. — Из содерж.: [Н. Н. Чебаевский]. — С. 6, 66.

Ссылки

[www.akunb.altlib.ru/files/LiteraryMap/Personnels/Chebaevski.html ЛИТЕРАТУРНАЯ КАРТА АЛТАЙСКОГО КРАЯ // ЧЕБАЕВСКИЙ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ]

Отрывок, характеризующий Чебаевский, Николай Николаевич

Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.