Чеберчино
Село
Показать/скрыть карты
|
Чеберчино (эрз. Цибирьцина) — село, центр сельской администрации в Дубёнском районе Мордовии. Население 500 чел. (2001), в основном русские.
Расположено на речке Чеберчинке, в 18 км от районного центра и 42 км от железнодорожной станции Атяшево. Название-гидроним тюркского происхождения (тат. чебер «красивый»). Основано в начале 17 в. В «Книге письма и меры» Д. Пушечникова и А. Костяева (1624) указано, что Чеберчино принадлежало роду алатырских воевод («Львовым крестьянам Плещеева»). Населённые пункты Чеберчино, Голодяевку и Явлейку Пётр I пожаловал за верную службу А. И. Румянцеву. В «Списке населённых мест Симбирской губернии» (1863) Чеберчино — село удельное из 196 дворов Алатырского уезда. В 1872 г. при содействии И. Н. Ульянова в Чеберчине была открыта начальная народная школа, более 40 лет в ней работал учитель А. С. Пластов. В 1884 г. в селе было 279 дворов (2 437 чел.); в 1913 г. — 436 дворов (2 058 чел.). В начале 1930-х гг. был организован колхоз «Возрождение», с 1937 г. — «Красное Польцо», «Красная Звезда», им. Ворошилова, с 1960 г. — укрупненное хозяйство «Коммунар», с 1997 г. — СХПК. В современном селе — средняя школа, библиотека, Дом культуры, отделение связи, аптека, кафе, 4 магазина, участковая больница с грязелечебницей (главный врач — И. П. Липасов); обелиск воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. В центре села — застройка трапециевидной площади (200 х 200 м; памятник архитектуры классицизма 18—19 вв.). Композиционным центром была несохранившаяся колокольня; ныне доминирует купольная ротонда Казанской церкви (1798; в 1999 г. зимний приход церкви был восстановлен и освящён), на одной оси с которой с восточной стороны размещён мавзолей; южнее расположена прямоугольная в плане Михаило-Архангельская церковь (2-я половина 19 в.). Чеберчино — родина участника Гражданской и Великой Отечественной войн П.М. Ягунова, Героя Советского Союза А. А. Манина,Родина участника ВОВ 1941-1945.г.Кузьмичева Василия Ивановича (1922 года рождения 11 января)-прошедшего с боями Курскую Дугу-освобождение Харькова-Румынии-Чехословакии-после победы воевал с Квантувской армией в Китае совмесно с земляком будущем Маршалом СССР Ахромеевым В А.награждён 2 орденами Красного Знамени .Отечественной Войны.и многими медалями. (советско-партийного работника В. Н. Заева, историка А. В. Клеянкина, хирурга А. И. Кулагина, педагога А. П. Емельяновой, заслуженных работников сельского хозяйства Мордовии З. Г. Агечеевой, М. Н. Костычева, Н. Ф. Костычева, А. И. Кузьмичёвой,Кузьмичевой Е .И .Кузьмичевой В. И. Н. И. Чабушкина. В Чеберчинскую сельскую администрацию входит пос. Красное Польцо (20 чел.).
Напишите отзыв о статье "Чеберчино"
Литература
- Баженов Н. Статистическое описание соборов, монастырских, приходских и домовых церквей Симбирской епархии по данным 1900 года. — Симбирск, 1903; Клеянкин А. В. Земля отчая. -— Саранск, 1969.
Источник
- Энциклопедия Мордовия, Н. Ю. Лысова, М. М. Сусорева.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Чеберчино
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
