Чеботарёв, Павел Петрович

Павел Петрович Чеботарёв
Дата рождения	16 июля 1923(1923-07-16)
Место рождения	город Ростов-на-Дону, РСФСР, СССР СССР
Дата смерти	27 апреля 1945(1945-04-27) (21 год)
Место смерти	город Берлин, Германия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1943—1945
Звание	гвардии
Часть	172-й гвардейский стрелковый полк
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Павел Петрович Чеботарёв (1923, г. Ростов-на-Дону, СССР — 1945, г. Берлин, Германия) — полный кавалер Ордена Славы, наводчик орудия 172-го гвардейского стрелкового полка, гвардии старший сержант.

Биография

Павел Петрович Чеботарёв родился 16 июля 1923 года в городе Ростов-на-Дону в семье рабочего. Русский. До службы в армии кончил 7 классов, работал слесарем в кузнечно-прессовом цехе на заводе. В РККА и в боях Великой Отечественной войны — с октября 1943 года.

Замковый орудия батареи 45-мм пушек 172-го гвардейского стрелкового полка (57-я гвардейская стрелковая дивизия, 8-я гвардейская армия) гвардии рядовой Чеботарёв П.П. на заднестровском плацдарме, в районе села Вайново (Григориопольский район, Молдавия), с 10 по 13 мая 1944 года, участвовал в отражении контратак противника. За это время расчет уничтожил 2 танка, 5 пулеметных точек, свыше 15 пехотинцев. 20 мая 1944 года награждён Орденом Славы 3-й степени.

С 29- по 30 января 1945 года, в бою на подступах к населенному пункту Мезеритц (Германия - ныне город Мендзыжеч, Польша), прямой наводкой разбил около 10 автомашин с военными грузами, 4 пулемета, рассеял свыше взвода пехоты противника. 21 февраля 1945 года награждён Орденом Славы 2-й степени.

17 апреля 1945 года, в боях на Зеловских высотах и при штурме города Зелов (Германия), наводчик орудия гвардии сержант Чеботарёв П.П., вместе с расчётом, вывел из строя полевое орудие противника, 5 пулеметных точек, истребил более 10 гитлеровцев. 31 мая 1945 года посмертно награждён Орденом Славы 1-й степени.

Павел Петрович Чеботарёв погиб в бою в городе Берлин 27 апреля 1945 года.

Награды

• Орден Славы I степени. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года.
• Орден Славы II степени. Приказ Военного совета 8 гвардейской армии № 448/н от 21 февраля 1945 года.
• Орден Славы III степени (№ 65233). Приказ командира 57 гвардейской стрелковой дивизии № 056 от 20 мая 1944 года.

См. также

172-й гвардейский стрелковый полк

Ссылки

[encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/gentlemens/hero.htm?id=11555989@morfHeroes Биография П.П. Чеботарёва на сайте МО РФ.]

Литература

• Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь. Москва.2000.
• Они прославили Родину. Ростов-на-Дону, 1975. Кн.3. с.166-169.

Отрывок, характеризующий Чеботарёв, Павел Петрович

Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.