Чебышёва-Дмитриева, Евгения Александровна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Евгения Чебышева-Дмитриева
Имя при рождении:

Евгения Александровна Чебышева-Дмитриева

Род деятельности:

общественный деятель, литератор, педагог

Дата рождения:

1859(1859)

Место рождения:

Российская империя

Подданство:

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Дата смерти:

1923(1923)

Отец:

А. П. Чебышев-Дмитриев

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Евгения Александровна Чебышёва-Дмитриева (1859—1923) — русский общественный деятель, литератор и педагог.





Биография

Родилась в семье правоведа, профессора, публициста Александра Павловича Чебышёва-Дмитриева.

Сотрудничала с редакциями журналов «Задушевное слово», «Народное дело», «Женское Образование», «Детское Чтение» и других изданий, где помещала статьи по педагогическим вопросам и рассказы для детей. Писала стихи и песни.[1]

Автор ряда работ по русской словесности.

Избранные работы

  • Русская женщина в изящной литературе и журналистике, («Женское дело», 1900, № 8-9),
  • Улыбки и слезы (1907),
  • Детский театр: четыре пьесы для домашних представлений для детей и юношества (1912),
  • Нужны ли детские журналы.
  • Первые литературные шаги, (1915),
  • О. Шапир: Её жизнь и деятельность (Вестник Европы, 1916) и др.

Общественная деятельность

Видный общественный деятель. Вместе с А. Шабановой, А. Тырковой, О. Булановой-Трубниковой стояла у истоков создания на рубеже XIX—XX веков первых законченно феминистских объединений — «Женского просветительного общества» (1898), и «Московского общества улучшения участи женщин» (1899). Благодаря их активности в России в 1900—1904 начали регулярно выходить в свет журналы «Женское дело», «Женская гигиена» (1902), а также самый известный — «Женский вестник» (1904), просуществовавший до запрета большевиками (1918) более 14 лет.

Сопредседатель женского взаимно-благотворительного общества (1895).

Возглавляла кружок женщин по охране здоровья женщины.

Была бессменным председателем Комитета Общества борьбы с алкоголизмом женщин и детей. Усилиями комитета в 1903 г. была открыта дешевая столовая в Москве на Малой Болотной улице. Первоначально здесь обслуживалось до 100 человек в день, с 1906 — число ежедневно выдаваемых обедов доходило до 500. При столовой раз в неделю осуществлялся бесплатный прием больных, страдающих как алкоголизмом, так и другими болезнями; за день приема проходило 40-70 пациентов. Здесь же велись чтения, была организована воскресная детская школа, а в 1907, при содействии Санкт-Петербургского попечительства о народной трезвости, открылась библиотека. В 1906 годовой бюджет общества составил 7750 рублей, из которых более половины тратилось на содержание столовой. Для пополнения средств устраивались благотворительные концерты и спектакли в Театре комедии и театре «Пассажа». В 1906 общество вступило в основанный в Берлине Международный союз обществ трезвости. В 1910 г. председатель общества Е. А. Чебышёва-Дмитриева выступила в «Вестнике трезвости» (1910, № 181) со статьей «Роль женщины в борьбе с алкоголизмом». В феврале 1912 членами был зарегистрирован устав новой организации, которая получила название «Российское общество борьбы с алкоголизмом», которая занималась почти исключительно антиалкогольной пропагандой.

Принимала участие в создании уставов, отчетов, программ, воззваний и др. обществ: Охраны здоровья женщины, Борьбы с алкоголизмом женщин и детей, Комитета народной трезвости, Российского союза христиан-трезвенников.

Была активным членом Союза взаимопомощи писателей.

Напишите отзыв о статье "Чебышёва-Дмитриева, Евгения Александровна"

Примечания

  1. [a-pesni.org/romans/typolubi.htm Песня на слова Е. Чебышевой-Дмитриевой «Ты полюби»]

Источник

Ссылки

  • [www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=1842 Чебышёва-Дмитриева Евгения Александровна]
  • [www.krugosvet.ru/enc/istoriya/FEMINIZM_V_ROSSII.html?page=0,3 Феминизм в России]

Отрывок, характеризующий Чебышёва-Дмитриева, Евгения Александровна

Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.


Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.