Чебышёв-Дмитриев, Александр Павлович

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Чебышёв и Дмитриев

Александр Павлович Чебышёв-Дмитриев
Дата рождения:	18 (30) апреля 1834(1834-04-30)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	9 (21) января 1877(1877-01-21) (42 года)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	юрист
Место работы:	Демидовский юридический лицей Казанский университет Санкт-Петербургский университет
Учёная степень:	доктор юридических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московский университет
Известен как:	специалист по уголовному праву и судопроизводству, издатель, публицист

Алекса́ндр Па́влович Чебышёв-Дми́триев (18 апреля 1834, Москва — 9 января 1877, Санкт-Петербург) — русский правовед, профессор, издатель, публицист.

Биография

Александр Павлович Чебышёв-Дмитриев родился 18 апреля 1834 года в Москве.

В 1856 году окончил юридический факультет Московского университета. В октябре того же года поступил на службу в канцелярию Московского военного генерал-губернатора канцелярским чиновником с чином коллежского секретаря. Сотрудничал с газетой «Молва» (издавалась в 1857 году К. С. Аксаковым).

В июне 1858 года стал преподавателем в ярославском Демидовском юридическом лицее. Первая его научная работа напечатана во «Временнике Демидовского лицея» — актовая речь 1859 года «О праве наказаний».

В марте 1860 года назначен преподавателем по кафедре уголовных и полицейских законов в Казанском университете. В 1860 году опубликовал в «Отечественных записках» вступительную лекцию «О современном состоянии и задачи науки уголовного права», а в 1861—1862 годах — семь публичных лекций «Об уголовном процессе в Англии, Франции и Германии». В 1862 году опубликовал в «Юридическом вестнике» — читанный им в Казанском университете специальный курс «О началах французского уголовного устройства». В 1862 году защитил магистерскую диссертацию «О преступном действии по русскому допетровскому праву». Был редактором «Учёных записок Казанского университета».

В 1862—1864 годах принимал участие в трудах законодательных комиссий по судебной реформе.

С 1864 года — профессор кафедры уголовного права и судопроизводства в Санкт-Петербургском университете. В 1866 году получил степень доктора уголовного права за диссертацию о покушении «Опыты по уголовному праву». Также читал лекции в Военно-юридической академии, Училище правоведения и полный публичный курс судоустройства и судопроизводства для судебных чинов морского ведомства.

С 1865 года был редактором «Журнала Министерства юстиции». С 1868 года по 1871 год издавал газету «Судебный вестник» с ежемесячными приложениями. В ней Чебышёв-Дмитриев опубликовал ряд статей по уголовному процессу, которые впоследствии легли в основание его комментария к уставу уголовного судопроизводства, изданного в 1875 году под названием «Русское уголовное судопроизводство».

В 1870-х годах был деятельным сотрудником «Биржевых ведомостей» под редакцией Трубникова, где писал публицистические фельетоны под псевдонимом Экс.

Умер от чахотки 9 января 1877 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Волковом православном кладбище.

Дочь — Чебышёва-Дмитриева, Евгения Александровна (1859—1923) — писательница.

Библиография

• О праве наказания. Речь, произнесённая в торжественном собрании Демидовского лицея 29 ноября 1859 года исп. д. пр. А. Чебышёвым-Дмитриевым. — Ярославль: Тип. Г. В. Фальк, 1859.
• Очерк уголовного процесса в Англии, Франции и Германии // Отечественные Записки. Журн. лит., полит. и ученый. — 1861—1862. — Т. 138, 139, 140.
• О преступном действии по русскому допетровскому праву. — Казань: Тип. Имп. Казан. ун-та, 1862. — 242 с.
• О характере уголовного права и современном состоянии уголовного правоведения // Журнал Министерства Юстиции. — 1865. — Т. 23, Кн. 1. Отд. 1. — С. 93.
• Курс русского уголовного производства: Лекции чит. в С.-Петерб. ун-те проф. Чебышёвым-Дмитриевым в 1867 акад. г. / А. П. Чебышёв-Дмитриев; Сост. Воеводский. — СПб.: Изд-ие В. Кравченко, 1866—1867. — 584 с.
• Систематический свод решений Кассационных Департаментов Сената 1866—1871 г.: С подлинным текстом решений, извлеченными из них тезисами и критическим разбором их. Сост. А. П. Чебышёв-Дмитриев. Том третий: Решения Уголовного Кассационного Департамента, разъясняющие Устав уголовного судопроизводства с приложением алфавитного и постатейного указателей и дополненния к 3 тому. — С-Пб.: Изд-ие А. Думашевского, 1872. — 772 с.
• Судебные Уставы 20 ноября 1864 года. Часть 1. Учреждение судебных установлений с включением кассационных решений и последующих постановлений до 1 июня 1874 г. / Под ред. А. П. Чебышёва-Дмитриева. — С-Пб.: 1875.

Литература

• Арсеньев К. Русское уголовное судопроизводство по судебным уставам 20 ноября 1864 г. А. Чебышёва-Дмитриева // Журнал гражданского и уголовного права. — 1875. — Год пятый. Книжка шестая, Ноябрь-Декабрь. — С. 264—276.
• Редакция журнала. [vivaldi.nlr.ru/pm000020487/view#page=147 А. П. Чебышёв-Дмитриев, профессор юридических наук, † 9 января 1877 года] // Всемирная иллюстрация : журнал. — 1877. — Т. 17, № 424. — С. 146.
• Кистяковский А. Воспоминание об учёной деятельности покойного профессора А. П. Чебышёва-Дмитриева. — Киев: Университетск. тип., 1877. — 12 с.
• Биографический словарь профессоров и преподавателей имп. Казанского университета за сто лет (1804—1904) / Под ред. Н. П. Загоскина. Ч. 2. — Казань: Тип. Имп. Казан. ун-та, 1904. — 84 с.
• Фойницкий И. [law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1132355 Биография А. П. Чебышёва-Дмитриева] // Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербургского университета за истекшую третью четверть века его существования, 1869—1894: В двух томах. — Санкт-Петербург, 1896.
• Биографический словарь профессоров и преподавателей Императорского Санкт-Петербургского Университета. — СПб.: Тип. Б. М. Вольфа, 1898. — Т. 2. — 325 с.
• Чебышёв-Дмитриев // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.rulex.ru/01240068.htm Чебышёв-Дмитриев Александр Павлович] // Русский биографический словарь : В 25-и т. / Под ред. А. А. Половцова. — СПб.: Императорское Русское историческое общество, 1896—1913. — Т. Чаадаев—Швитков. — С. 82—86.
• Егоров С. А., Щербакова Н. В. Разработка категорий уголовного права и процесса А. П. Чебышёвым-Дмитриевым // Категориальный аппарат уголовного права и процесса. — Ярославль: Изд-во Ярославского гос. ун-та, 1993. — С. 143—146.
• Емельянова И. А. О социологическом направлении уголовно-правовой науки в Казанском университете: А. П. Чебышёв-Дмитриев и А. А. Пионтковский // Учёные записки. Том 142. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2002. — С. 4-10.
• [law.edu.ru/person/person.asp?persID=1121006 Александр Павлович Чебышёв-Дмитриев] // Портал «Юридическая Россия».

Отрывок, характеризующий Чебышёв-Дмитриев, Александр Павлович

– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.