Чейз, Уильям

Уильям Чейз
англ. William Merritt Chase
Уильям Меррит Чейз в 1900 году
Имя при рождении:	Уильям Меррит Чейз
Дата рождения:	1 ноября 1849(1849-11-01)
Место рождения:	город Ниневе, Индиана, США
Дата смерти:	25 октября 1916(1916-10-25) (66 лет)
Место смерти:	Нью-Йорк, США
Гражданство:	США США
Жанр:	художник живописец график иллюстратор
Учёба:	Национальная академия дизайна, Мюнхенская академия художеств
Стиль:	реализм, импрессионизм
Влияние:	Диего Веласкес Альфред Стевенс Джеймс Уистлер
Влияние на:	Эдвард Хоппер; Марсден Хартли; Джордж Беллоуз; Джон Марин; Ирвинг Рамзи Уайлз, Уэйман Адамс, Отто Старк
Награды:	медаль Всемирной выставки в Филадельфии 1876 года
Работы на Викискладе

Уильям Меррит Чейз (англ. William Merritt Chase 1 ноября 1849, город Ни́неве</span>^ru_en, Индиана — 25 октября 1916, Нью-Йорк) — американский художник, писавший в реалистическом и импрессионистском стилях, педагог.

Жизнь и творчество

Чейз изучал живопись в 1872—1878 годах в Мюнхене, в местной Академии художеств, затем жил в Нью-Йорке, где у него была художественная мастерская. Преподавал рисование в собственной частной Летней школе Шиннекок Хиллс на Лонг-Айленде. Был также педагогом в Пенсильванской Академии изящных искусств в период с 1896 по 1909 год, в Лиге студентов-художников Нью-Йорка (1878—1896, 1907—1911). Наряду с Робертом Генри, Чейз являлся известнейшим преподавателем живописи в США на рубеже XIX—XX столетий. Среди его учеников были такие мастера, как Фрэнк Дювенек, Эдвард Хоппер, Рокуэлл Кент, Лоутон Сайлас Паркер, Джон Генри Твахтман, Ирвинг Рамзи Уайлз и другие.

Чейз является одним из основоположников американского импрессионизма, создававшим в живописи собственный импрессионистский метод. Своими работами мастер добился как материального успеха, так и признания художественной критики. Писал преимущественно портреты, пейзажи и натюрморты. Работал маслом, также автор акварелей и офортов. Член Национальной Академии дизайна, в 1885—1895 годах — председатель Общества американских художников. Член импрессионистской группы Десять американских художников.

Галерея

• Chase William Merritt Self Portrait 1915.jpg

  Уильям Меррит Чейз. Автопортрет (1915)

• Chase William Merritt A Study In Curves 1890.jpg

  Изучение изгибов (1890)

• Chase William Merritt Dorothy and Her Sister 1901.jpg

  Дороти и её сестра (1901)

• Chase William Merritt A Sunny Day at Shinnecock Bay c1892.jpg

  Солнечный день на Шиннекок-Бей (1892)

• Chase William Merritt Portrait Of A Lady 1890.jpg

  Портрет дамы (1890)

• Chase William Merritt Gondolas Along Venetian Canal 1913.jpg

  Вдоль канала в Венеции (1913)

Ссылки

• [blog.i.ua/community/1952/798067/ Художник William Merritt Chase]  (рус.)
• [paintingthehamptons.blogspot.ru/2014/07/chasing-chase.html Painting the Hamptons: Chasing Chase]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Чейз, Уильям

«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.