Чейф, Уоллес
| Уоллес Чейф | |
| англ. Wallace Chafe | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
США |
| Научная сфера: | |
| Место работы: | |
| Альма-матер: | |
Уоллес Чейф (англ. Wallace Chafe, р. 1927, Кембридж, Массачусетс) — американский лингвист. Окончил Йельский университет (докторская степень — 1958), работал в Калифорнийском университете в Беркли (1962—1986) и в КУ в Санта-Барбаре (1986—1991, с 1991 professor emeritus).
Чейф придерживается когнитивного подхода к языку, считает семантику основным компонентом языка и критикует порождающую грамматику Ноама Хомского. Труды по языкам коренного населения Америки (преимущественно ирокезским и каддоанским), теории дискурса, отражению в языке эпистемической категории эвиденциальности (сборник под ред. Чейфа и Джоанны Николс, 1986), просодии. Чейф также занимается вопросами на грани языка и внеязыковой действительности (язык и эмоция, язык и музыка, психология и семиотика смеха).
Женат на лингвисте Марианне Митун, специалисте по индейским языкам и лингвистической типологии.
Основные работы
1962. «Phonetics, semantics, and language». Language 38.335-344.
1967. Seneca Morphology and Dictionary. Smithsonian Contributions to Anthropology, vol. 4. Washington: Smithsonian Institution.
1968. «Idiomaticity as an Anomaly in the Chomskyan Paradigm». Foundations of Language 4.109-127.
1970. Meaning and the Structure of Language. Chicago: The University of Chicago Press.
(Русский перевод: Чейф У. Л. Значение и структура языка. Пер. с англ. Г. С. Щура, послесл. С. Д. Кацнельсона. М.: Прогресс, 1975.)
1970. A Semantically Based Sketch of Onondaga. International Journal of American Linguistics, Memoir 25 (Supplement to vol. 36, no. 2).
1976. «Givenness, contrastiveness, definiteness, subjects, topics, and point of view». In Li 1976, 25-55.
1980. The Pear Stories: Cognitive, Cultural, and Linguistic Aspects of Narrative Production. Norwood, NJ: Ablex.
1988. «Linking Intonation Units in Spoken English». In Haiman and Thompson 1988, 1-27.
1994. Discourse, Consciousness, and Time: The Flow and Displacement of Conscious Experience in Speaking and Writing. Chicago: The University of Chicago Press.
1996. «Beyond Beads on a String and Branches in a Tree». Conceptual Structure, Discourse, and Language ed. by Adele Goldberg, 49-65. Stanford: Center for the Study of Language and Information.
2000. «The Interplay of Prosodic and Segmental Sounds in the Expression of Thoughts». Proceedings of the 23rd Annual Meeting of the Berkeley Linguistics Society, 1997, 389—401.
2000. «Loci of Diversity and Convergence in Thought and Language». Explorations in Linguistic Relativity ed. by Martin Pütz and Marjolijn H. Verspoor, 101—123. Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins.
Напишите отзыв о статье "Чейф, Уоллес"
Ссылки
- [www.linguistics.ucsb.edu/faculty/chafe/ Сайт Чейфа, включает более полную библиографию, автобиографию] (англ.)
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Чейф, Уоллес
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?
Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.
Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
