Чекетти, Энрико

Энрико Чеккетти
итал. Enrico Cecchetti
Дата рождения:	21 июня 1850(1850-06-21)
Место рождения:	Рим, Италия
Дата смерти:	12 ноября 1928(1928-11-12) (78 лет)
Место смерти:	Милан, Италия
Профессия:	артист балета, балетный педагог
Гражданство:	Италия Италия
Театр:	Ла Скала, Мариинский театр

Энри́ко Чекке́тти (Чеке́тти) (итал. Enrico Cecchetti, 21 июня 1850, Рим — 12 ноября 1928, Милан) — итальянский танцовщик-виртуоз, балетмейстер и педагог. Известен как автор методики обучения искусству танца.

Биография

Энрико Чекетти родился в семье артистов балета Ч. Чеккетти и С. Казальи в костюмерной римского театра Тординона (Teatro Tordinona). С 1864 года обучался во Флоренции в Академии танца Дж. Лепри. Дебютировал на сцене театра Ла Скала в 1870 году. В 1877—82 годах выступал в России. С 1885 — первый танцовщик театра «Ла Скала». В 1887 году вернулся в Россию, в том же году с большим успехом выступил в балете «Эксцельсиор» на сцене петербургского театра «Аркадия», после чего был приглашен директором Императорских театров Иваном Всеволожским, видевшим его выступление, в труппу Мариинского театра на должность солиста.

В 1890 году участвовал в премьере балета П. И. Чайковского «Спящая красавица», исполнив две контрастные партии — гротескную роль феи Карабосс, дававшую возможность проявить мимическое мастерство, и виртуозное па де де Голубой птицы и принцессы Флорины (с Варварой Никитиной), где мог блеснуть блестящей техникой своих заносок.

В 1892 году Чекетти был назначен вторым балетмейстером и репетитором балета. С 1893 года начал преподавать в Петербургском театральном училище: сначала мимику, а начиная с 1896 года — классический танец в классе старших воспитанниц. Среди первого выпуска Чекетти (1898 г.) — балерины Любовь Егорова и Юлия Седова.

В 1902 году у Чекетти возник конфликт с Дирекцией императорских театров, в результате которого он был переведён в Варшаву на должность балетмейстера Варшавской оперы и руководителя театральной школы. В 1905 он на короткое время уехал в Италию, затем вновь вернулся в Петербург, где продолжил занятия с учениками и артистами Мариинского театра в собственной танцевальной студии (Чекетти давал частные уроки начиная с 1896 года, после отъезда в Варшаву он продолжал заниматься с преданными ему ученицами во время летних отпусков). В 1907—1909 годах у него занималась Анна Павлова.

В 1910 году Сергей Дягилев пригласил его стать педагогом «Русского балета». Чекетти был главным педагогом антрепризы Дягилева до 1921 года. Он также выходил на сцену, исполняя мимические роли в некоторых балетах.

В 1918 Чекетти открыл балетную школу в Лондоне, в 1923 вернулся на родину, где с 1924 года руководил балетной школой театра «Ла Скала». В последний раз вышел на сцену в Милане в 1926 году. Преподавал до самого конца своей жизни — он упал на уроке и умер на следующий день.

Метод Чекетти

Среди учеников Чекетти — Анна Павлова, Тамара Карсавина, Матильда Кшесинская, Ольга Преображенская, Любовь Егорова, Юлия Седова, Лидия Кякшт, Вацлав Нижинский, Бронислава Нижинская, Леонид Мясин, Нинетт де Валуа, Мари Рамбер, Аурел Миллош, Ференц Надаши (Ferenc Nadasi), Чиа Форнароли (Cia Fornaroli) и другие.

Чекетти-педагогу удалось выработать чёткую систему подготовки танцовщиков, учитывающую их индивидуальные особенности. Английский балетный критик Сирил Бомонт, заинтересовавшись его методом, совместно с танцовщиком Станиславом Идзиковским написал «Учебник классического театрального танца». Книга была издана в Лондоне в 1922 году, тогда же для пропагандирования педагогического метода Чекетти было создано общество его имени.

Репертуар

В балетах Мариуса Петипа

• 1889 — бог ветра Ураган*, «Талисман» Р. Дриго
• 3 января 1890 — фея Карабосс*, Голубая птица*, «Спящая красавица» П. И. Чайковского (принцесса Флорина — Варвара Никитина)
• 25 сентября 1894, — Марцелина*, «Тщетная предосторожность» П. Гертеля

В балетах Михаила Фокина

• июнь 1910 — Евнух, «Шехеразада» Н. А. Римского-Корсакова, Опера Гарнье
• июнь 1910 — Кащей, «Жар-Птица» И. Ф. Стравинского, Опера Гарнье
• 13 июня 1910 — Фокусник*, «Петрушка» И. Ф. Стравинского, театр Шатле

(*) — Первый исполнитель партии.

Примечания

Источники

Комментарии

Отрывок, характеризующий Чекетти, Энрико

В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.