Чемпионат Боснии и Герцеговины по футболу 2000/2001

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Чемпионат Боснии и Герцеговины по футболу 2000/2001
Премьер-лига Боснии и Герцеговины по футболу
Подробности чемпионата
Время проведения 5 августа 200013 июня 2001
Число участников 22
Призовые места
Чемпион Железничар (2-й раз)
Второе место Бротнё
Третье место Сараево
Статистика чемпионата
Сыграно матчей 462
← 1999/00
2001/02 →

Премьер-Лига Боснии и Герцеговины по футболу 2000/2001 (босн. Premijer liga Bosne i Hercegovine 2000/2001) — первый сезон чемпионата Боснии и Герцеговины с момента его основания. В турнире участвовали 22 команды, чемпионом во второй раз в истории стал «Железничар». Чемпионат стартовал 5 августа 2000 года и завершился 13 июня 2001 года.



Клубы-участники

Клуб Город Стадион Вместимость
Травник Травник Стадион Пирота 5 000
Железничар Сараево Стадион Грбавица 12 000
Олимпик Сараево Отокан 5 000
Зриньски Мостар Стадион Биели Бриег 25 000
Вележ Мостар Врапчичи 7 000
Единство Бихач Под Боричима 16 000
Орашье Орашье Стадион Отока 3 000
Посушье Посушье Стадион Мокри Долац 12 000
Сараево Сараево Стадион Асима Ферхатовича 35 630
Бротнё Читлук Баре 8 000
Слобода Тузла Стадион Тушань 8 500
Искра Бугойно Якилич 12 000
Челик Зеница Билино Поле 15 292
Троглав Ливно Згона 3 000
Широки Бриег Широки Бриег Стадион Пецара 5 913
Будучност Бановичи Городской стадион 6 500
Киселяк Киселяк Хрватских Бранителя 3 000
Рудар Какань Рудар 5 000
Чаплина Чаплина Белаве 1 000
Бигесте Любушки Бабовац 4 000
Джерзелез Зеница  ???  ???
Краина Цазин Цазин Городской стадион 6 000

Итоговая турнирная таблица

Место Команда И В Н П Голы ± О Примечания
1 Железничар 42 28 7 7 113  38 +75 91 1-й квалификационный раунд Лиги чемпионов 2001/02
2 Бротнё 42 26 6 10 83  25 +58 84 Предварительный раунд Кубка УЕФА 2001/02
3 Сараево 42 24 9 9 81  35 +46 81
4 Челик 42 21 10 11 75  40 +35 73 1-й раунд Кубка Интертото 2001
5 Вележ 42 22 3 17 87  54 +33 69
6 Единство Бихач 42 20 8 14 67  40 +27 68
7 Широки Бриег 42 18 11 13 72  43 +29 65
8 Посушье 42 20 5 17 59  43 +16 65
9 Искра Бугойно 42 17 14 11 55  49 +6 65
10 Троглав Ливно 42 19 8 15 59  57 +2 65
11 Слобода 42 17 13 12 54  41 +13 64
12 Орашье 42 19 6 17 66  54 +12 63
13 Зриньски 42 19 6 17 65  54 +11 63
14 Олимпик Сараево 42 18 8 16 61  47 +14 62
15 Травник 42 18 7 17 65  72 −7 61 Вылет в Первую Лигу Боснии и Герцеговины
16 Будучност Бановичи 42 17 7 18 68  63 +5 58
17 Киселяк 42 18 4 20 59  65 −6 58
18 Рудар Какань 42 17 5 20 72  62 +10 56
19 Чаплина 42 15 6 21 53  71 −18 51
20 Бигесте Любушки 42 8 5 29 39  86 −47 29
21 Краина Цазин 42 3 5 34 23  149 −126 14
22 Джерзелез 42 1 1 40 10  198 −188 4

И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки

Напишите отзыв о статье "Чемпионат Боснии и Герцеговины по футболу 2000/2001"

Ссылки

  • [www.rsssf.com/tablesb/bih01.html Чемпионат на сайте www.rsssf.com]

Отрывок, характеризующий Чемпионат Боснии и Герцеговины по футболу 2000/2001

Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!