Чемпионат ГДР по футболу 1985/1986
Поделись знанием:
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
| Чемпионат ГДР по футболу 1985/1986 Оберлига ГДР 1985/86 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Время проведения | 17 августа 1985 — 24 мая 1986 |
| Число участников | 14 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
«Динамо» (Берлин) (8-й раз) |
 Второе место
|
«Локомотив» (Лейпциг) |
 Третье место
|
«Карл Цейсс» |
| Статистика чемпионата | |
| Посещаемость | 1 712 850 (9411 за игру) |
| Сыграно матчей | 182 |
| Забито голов | 476 (2.62 за игру) |
| Бомбардир(ы) | Ральф Штрессер («Унион») (14 мячей) |
| Лучший игрок | Рене Мюллер («Локомотив») |
← 1984/85 1986/87 → | |
Оберлига 1985/1986 — 39-й чемпионат ГДР по футболу. Турнир начался 17 августа 1985 года и завершился 24 мая 1986 года. Чемпионом этого сезона в 8-й раз подряд стало берлинское «Динамо». Призовые места также заняли «Локомотив» и «Карл Цейсс», в еврокубки помимо них попали «Магдебург» и «Шталь» (Бранденбург-на-Хафеле). Покинули Оберлигу «Ганза» и «Заксенринг».
Лучшим бомбардиром чемпионата стал нападающий «Униона» Ральф Штрессер с 14 мячами, лучшим игроком года был признан вратарь «Локомотива» Рене Мюллер.
Турнирная таблица
| Место | Команда | И | В | Н | П | Голы | З/П | Очки |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Динамо (Берлин) (Ч) | 26 | 12 | 10 | 4 | 46:31 | +15 | 34 |
| 2 | Локомотив (Лейпциг) | 26 | 12 | 8 | 6 | 33:22 | +11 | 32 |
| 3 | Карл Цейсс (Йена) | 26 | 9 | 13 | 4 | 32:18 | +14 | 31 |
| 4 | Магдебург | 26 | 9 | 11 | 6 | 39:33 | +6 | 29 |
| 5 | Шталь (Бранденбург) | 26 | 10 | 9 | 7 | 27:23 | +4 | 29 |
| 6 | Динамо (Дрезден) (К) | 26 | 10 | 8 | 8 | 40:39 | +1 | 28 |
| 7 | Унион (Берлин) (В) | 26 | 9 | 9 | 8 | 32:31 | +1 | 27 |
| 8 | Карл-Маркс-Штадт | 26 | 9 | 8 | 9 | 33:32 | +1 | 26 |
| 9 | Форвертс (Франкфурт) | 26 | 8 | 9 | 9 | 37:35 | +2 | 25 |
| 10 | Рот-Вайсс (Эрфурт) | 26 | 6 | 12 | 8 | 41:34 | +7 | 24 |
| 11 | Висмут (Ауэ) | 26 | 7 | 10 | 9 | 31:40 | −9 | 24 |
| 12 | Шталь (Риза) | 26 | 7 | 8 | 11 | 27:36 | −9 | 22 |
| 13 | Ганза (Росток) | 26 | 7 | 6 | 13 | 31:46 | −15 | 20 |
| 14 | Заксенринг (Цвиккау) (В) | 26 | 2 | 9 | 15 | 27:56 | −29 | 13 |
Легенда таблицы и примечания
| Два очка за победу, одно очко за ничью | |
| Чемпион и участник КЕЧ-1986/87: «Динамо» Б | |
| Обладатель Кубка и участник КОК-1986/87: «Локомотив» Л | |
| Участники КУЕФА-1986/87: «Карл Цейсс», «Магдебург», «Шталь» Б | |
| Выбыли в первую лигу: «Ганза», «Заксенринг» | |
| (Ч) | Чемпион прошлого сезона |
| (К) | Обладатель кубка прошлого сезона |
| (В) | Вышедшие из первой лиги в прошлом сезоне |
| Вышедшие из первой лиги ГДР 1985/86: «Энерги» Котбус, «Фортшритт» Бишофсверда | |
Лучшие бомбардиры
| Место | Игрок | Команда | Кол-во мячей |
|---|---|---|---|
| 1 | Ральф Штрессер | «Унион» | 14 |
| 2 | Юрген Рааб | «Карл Цейсс» | 12 |
| 3—4 | Франк Пастор | «Динамо» (Берлин) | 11 |
| Луц Шнюрер | «Форвертс» | 11 | |
| 5—6 | Харальд Мотес | «Висмут» | 10 |
| Андреас Том | «Динамо» (Берлин) | 10 |
Напишите отзыв о статье "Чемпионат ГДР по футболу 1985/1986"
Ссылки
- Alexander Mastrogiannopoulos. [www.rsssf.com/tablesd/ddr86.html East Germany 1985/86] (англ.). RSSSF (16 October 2005). Проверено 3 января 2015.
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат ГДР по футболу 1985/1986
Он невольно оглянулся на адъютанта.– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
