Чемпионат Европы по баскетболу 1983
Поделись знанием:
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
| Евробаскет 1983 | ||
|---|---|---|
| 23-й чемпионат Европы FIBA | ||
| ||
| Данные турнира | ||
| Место проведения |  Франция(Лимож, Кан, Нант) | |
| Дата проведения | 26 мая-4 июня | |
| Команд | 12 (из 33 федераций) | |
| Стадионов | 3 (в 3 городах) | |
 Чемпион
|
 Италия (1-й титул)
| |
| MVP |  Хуан Антонио Корбалан
| |
| Статистика турнира | ||
| Игроки | Команда | |
| Очки | ||
| Подборы | ||
| Передачи | ||
← 1981 |
1985 → | |
23-й чемпионат Европы по баскетболу проходил во Франции с 26 мая по 4 июня 1983 года. Матчи предварительного этапа принимали Лимож (группа «A») и Кан (группа «B»); полуфинальные и финальные игры проходили во дворце спорта «Больё» в Нанте. Чемпионом впервые в истории стала сборная Италии[1].
Турнир проводился по той же формуле, что и чемпионат Европы 1977 года: 12 команд-участниц были разбиты на две предварительные группы, затем проводились полуфинальные игры (по «перекрёстной» схеме: первая команда группы «A» соперничала со второй командой группы «B» и т. д.) и финальный раунд, в котором победители и проигравшие в полуфинальных матчах играли между собой.
Чемпионат 1983 года стал последним, на котором за все броски с игры начислялось по два очка. Со следующего чемпионата 1985 года было введено правило трёхочковой зоны[2].
Содержание
Предварительные игры
| Выход в финальный раунд |
Группа «A»
| Место | Команда | Игры | Поб | Пор | Забито | Пропущено | +/- | Очки |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Италия
|
5 | 5 | 0 | 468 | 387 | +81 | 10 |
| 2 | Испания
|
5 | 4 | 1 | 421 | 393 | +28 | 8 |
| 3 |  Югославия
|
5 | 3 | 2 | 426 | 418 | +8 | 6 |
| 4 | Франция
|
5 | 2 | 3 | 399 | 408 | −9 | 4 |
| 5 |  Греция
|
5 | 1 | 4 | 384 | 430 | −46 | 2 |
| 6 |  Швеция
|
5 | 0 | 5 | 371 | 433 | −62 | 0 |
- 26 мая
- 27 мая
- 28 мая
- 29 мая
- 30 мая
Группа «B»
| Место | Команда | Игры | Поб | Пор | Забито | Пропущено | +/- | Очки |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  СССР
|
5 | 5 | 0 | 482 | 375 | +107 | 10 |
| 2 |  Нидерланды
|
5 | 3 | 2 | 356 | 403 | −47 | 6 |
| 3 |  ФРГ
|
5 | 3 | 2 | 384 | 395 | −11 | 6 |
| 4 |  Израиль
|
5 | 2 | 3 | 386 | 398 | −12 | 4 |
| 5 |  Польша
|
5 | 1 | 4 | 357 | 382 | −25 | 2 |
| 6 |  Чехословакия
|
5 | 1 | 4 | 405 | 417 | −12 | 2 |
- 26 мая
- Израиль — Нидерланды 72:78 (31:43)
- Чехословакия — ФРГ 74:86 (36:44)
- СССР — Польша 88:76 (46:40)
- 27 мая
- ФРГ — Нидерланды 67:79 (34:36)
- Чехословакия — Польша 72:75 (31:33, 66:66) ОТ
- СССР — Израиль 92:87 (43:46)
- 28 мая
- Польша — Израиль 62:64 (32:38)
- СССР — ФРГ 90:69 (43:33)
- Чехословакия — Нидерланды 90:63 (54:27)
- 29 мая
- ФРГ — Польша 85:82 (46:44)
- СССР — Нидерланды 112:63 (54:37)
- Чехословакия — Израиль 89:93 (41:45, 81:81) ОТ
- 30 мая
- Нидерланды — Польша 73:62 (37:32)
- Чехословакия — СССР 80:100 (39:53)
- ФРГ — Израиль 77:70 (42:42)
Полуфинальные игры
- За 9-12-е места
- Греция — Чехословакия 85:88 (42:42)
- Польша — Швеция 82:70 (38:33)
- За 5-8-е места
- За 1-4-е места
- Италия — Нидерланды 88:69 (46:38)
- СССР — Испания 94:95 (50:54)
Финальные игры
- За 11-е место
- За 9-е место
- Чехословакия — Польша 73:77 (40:38)
- За 7-е место
- За 5-е место
Матч за 3-е место
- Нидерланды — СССР 70:105 (33:51)
Финал
Символическая сборная
Самым полезным игроком чемпионата был назван разыгрывающий сборной Испании Хуан Антонио Корбалан. Помимо него в символическую сборную вошли Никос Галис (Греция), Хуан Антонио Сан Эпифанио (Испания), Станислав Кропилак (Чехословакия) и Арвидас Сабонис (СССР). Никос Галис стал самым результативным игроком турнира, набрав 33 очка в среднем за игру, у разделивших второе место Станислава Кропилака, Мики Берковича (Израиль) и Ратко Радовановича (Югославия) было более чем на 10 очков меньше — 21,3[3].
Итоговая таблица
| Место | Сборная |
|---|---|
| 1 | Италия
|
| 2 | Испания
|
| 3 | СССР
|
| 4 | Нидерланды
|
| 5 | Франция
|
| 6 | Израиль
|
| 7 | Югославия
|
| 8 | ФРГ
|
| 9 | Польша
|
| 10 | Чехословакия
|
| 11 | Греция
|
| 12 | Швеция
|
Составы команд-призёров
Сборная Италии: 4. Карло Кальерис, 5. Альберто Тонут, 6. Марко Бонамико, 7. Энрико Джиларди, 8. Арио Коста, 9. Роберто Брунамонти, 10. Ренато Виллальта, 11. Дино Менегин, 12. Антонелло Рива, 13. Ренцо Веккьято, 14. Пьерлуиджи Марцорати, 15. Ромео Саккетти; тренер — Сандро Гамба
Сборная Испании: 4. Фернандо Арсега, 5. Жоан Креус, 6. Чичо Сибилио, 7. Хосе Мария Маргаль, 8. Андрес Хименес, 9. Фернандо Ромай, 10. Фернандо Мартин, 11. Хуан Антонио Корбалан, 12. Игнасио Солосабаль, 13. Хуан Доминго де ла Крус, 14. Хуан Мануэль Лопес Итурриага, 15. Хуан Антонио Сан Эпифанио; тренер — Антонио Диас-Мигель
Сборная СССР: 4. Станислав Ерёмин, 5. Хейно Энден, 6. Сергей Тараканов, 7. Арвидас Сабонис, 8. Андрей Лопатов, 9. Николай Дерюгин, 10. Валдис Валтерс, 11. Виктор Панкрашкин, 12. Анатолий Мышкин, 13. Сергей Йовайша, 14. Александр Белостенный, 15. Вальдемарас Хомичюс; тренер — Александр Гомельский[4]
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Европы по баскетболу 1983"
Примечания
- ↑ [www.linguasport.com/baloncesto/internacional/eurobasket/alltime.htm European Championship: All-Time Winners] (англ.). Linguasport: Sport History and Statistics. Проверено 11 февраля 2013. [www.peeep.us/adc853c2 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
- ↑ [www.fibaeurope.com/cid_IoJfNPGUIgAwMXvkK58QY2.coid_BFaLnu9FGX-qhA9BN,6BV1.articleMode_on.html Eurobasket History — The 80’s] (англ.). FIBA Europe. Проверено 11 февраля 2013. [www.peeep.us/74593a4e Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
- ↑ [www.linguasport.com/baloncesto/internacional/eurobasket/1983_NANTES.htm European Championship 1983] (англ.). Linguasport: Sport History and Statistics. Проверено 11 февраля 2013. [www.peeep.us/6bd1d016 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
- ↑ [www.linguasport.com/baloncesto/internacional/eurobasket/1983_NANTES_SQUADS.htm European Championship 1983 (National Squads)] (англ.). Linguasport: Sport History and Statistics. Проверено 11 февраля 2013. [www.peeep.us/b98b3199 Архивировано из первоисточника 11 февраля 2013].
Ссылки
- [archive.fiba.com/pages/eng/fa/event/p/sid/2259/_/1983_European_Championship_for_Men/index.html Чемпионат Европы-1983] на сайте архива ФИБА (англ.)
- [www.fibaeurope.com/cid_KNce8jInH7Qj1EsyH5rjn2.season_1983.compID_qMRZdYCZI6EoANOrUf9le2.html Чемпионат Европы-1983] на сайте ФИБА-Европы (англ.)
- [www.eurobasket.com/European-Championships/basketball_1983.asp Чемпионат Европы-1983] на сайте Eurobasket (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат Европы по баскетболу 1983
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
