Чемпионат Европы по кроссу 2007
Поделись знанием:
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
| Чемпионат Европы по кроссу 2007 | |
 | |
| Город-организатор | |
|---|---|
| Страны-участницы |
29 |
| Количество атлетов |
423 |
| Разыгрывается медалей |
12 |
| Церемония открытия | |
Чемпионат Европы по кроссу 2007 прошёл 9 декабря в Торо, Испания. Были разыграны 12 комплектов наград: 4 в соревнованиях взрослых спортсменов, 4 — среди молодёжи (спортсменов до 23 лет) и 4 — у юниоров.
На старт вышли 423 атлета из 29 стран Европы. Каждая страна могла выставить до 6 человек в каждый из забегов. Победители в командном первенстве определялись по сумме мест 4 лучших участников.
Содержание
Результаты
Мужчины. 10,7 км
Сергей Лебедь из Украины завоевал седьмое золото чемпионатов Европы по кроссу в личном первенстве.
| Место | Атлет | Страна | Время (м.с) |
|---|---|---|---|
|
Сергей Лебедь |  Украина
|
31.47 |
|
Мустафа Мохамед |  Швеция
|
31.56 |
|
Руй Сильва |  Португалия
|
31.58 |
| 4 | Эрик Шёквист | Швеция
|
32.00 |
| 5 | Хосе Мануэль Мартинес |  Испания
|
32.04 |
| 6 | Хесус Эспанья | Испания
|
32.05 |
| 7 | Мартин Фэган |  Ирландия
|
32.06 |
| 8 | Эль-Хассан Лахссини |  Франция
|
32.08 |
| 9 | Рикарду Рибаш | Португалия
|
32.10 |
| 10 | Хосе Риос | Испания
|
32.12 |
| 11 | Эндрю Баддели |  Великобритания
|
32.14 |
| 12 | Альберто Гарсия | Испания
|
32.16 |
| Место | Команда | Очки |
|---|---|---|
|
|
Испания Хосе Мануэль Мартинес Хесус Эспанья Хосе Риос Альберто Гарсия Карлес Кастильехо Серхио Санчес |
33 |
|
|
Португалия Руй Сильва Рикарду Рибаш Жозе Роша Леан Карвалью Лисиниу Пиментел Руй Педру Сильва |
64 |
|
|
Франция Эль-Хассан Лахссини Мохтар Бенхари Симон Муньюту Ирба Лахаль Фабрис Жауэн Малик Бахлуль |
75 |
| 4 | Великобритания
|
81 |
| 5 | Швеция
|
83 |
| 6 |  Бельгия
|
92 |
| 7 | Ирландия
|
105 |
| 8 |  Италия
|
139 |
Курсивом выделены участники, чей результат не пошёл в зачёт команды
Женщины. 8,2 км
| Место | Атлет | Страна | Время (м.с) |
|---|---|---|---|
|
|
Марта Домингес | Испания
|
26.58 |
|
|
Жюли Куло | Франция
|
27.01 |
|
|
Роза Мария Морато | Испания
|
27.04 |
| 4 | Мария Коновалова |  Россия
|
27.07 |
| 5 | Анико Калович |  Венгрия
|
27.10 |
| 6 | Кейт Рид | Великобритания
|
27.11 |
| 7 | Фионнуала Бриттон | Ирландия
|
27.20 |
| 8 | Саадия Бургай-Хаддиуи | Франция
|
27.25 |
| 9 | Хейли Йеллинг | Великобритания
|
27.28 |
| 10 | Элизабет Йеллинг | Великобритания
|
27.31 |
| 11 | Джессика Аугусту | Португалия
|
27.32 |
| 12 | Ирис Фуэнтес-Пила | Испания
|
27.38 |
| Место | Команда | Очки |
|---|---|---|
|
|
Испания Марта Домингес Роза Мария Морато Ирис Фуэнтес-Пила Алессандра Агилар Худит Пла Соня Бехарано |
33 |
|
|
Великобритания Кейт Рид Хейли Йеллинг Элизабет Йеллинг Хелен Клитру Хатти Дин Луиза Дамен |
47 |
|
|
Португалия Джессика Аугусту Моника Роза Фернанда Рибейру Ана Диаш Леонор Карнейру Инеш Монтейру |
69 |
| 4 | Франция
|
77 |
| 5 | Ирландия
|
112 |
| 6 | Италия
|
140 |
Курсивом выделены участницы, чей результат не пошёл в зачёт команды
Молодёжь (до 23 лет). Мужчины. 8,2 км
| Место | Атлет | Страна | Время (м.с) |
|---|---|---|---|
|
|
Кемаль Коюнджу |  Турция
|
24.31 |
|
|
Евгений Рыбаков | Россия
|
24.33 |
|
|
Энди Вернон | Великобритания
|
24.35 |
| 4 | Андреа Лалли | Италия
|
24.43 |
| 5 | Стефано Ла Роза | Италия
|
24.44 |
| 6 | Степан Роговцов |  Белоруссия
|
24.45 |
| 7 | Артур Козловский |  Польша
|
24.45 |
| 8 | Лукаш Парщиньский | Польша
|
24.46 |
| 9 | Анатолий Рыбаков | Россия
|
24.50 |
| 10 | Эндрю Ледвит | Ирландия
|
24.52 |
| 11 | Зелалем Мартель |  Германия
|
24.55 |
| 12 | Эндрю Бейкер | Великобритания
|
24.58 |
| Место | Команда | Очки |
|---|---|---|
|
|
Великобритания Энди Вернон Эндрю Бейкер Райан Маклеод Том Ланкашир Кит Джеррард |
52 |
|
|
Польша Артур Козловский Лукаш Парщиньский Аркадиуш Гардзелевский Радослав Клечек Камиль Мурзин |
52 |
|
|
Россия Евгений Рыбаков Анатолий Рыбаков Константин Васильев Степан Киселёв Андрей Сафронов |
65 |
| 4 | Турция
|
101 |
| 5 | Франция
|
105 |
| 6 | Ирландия
|
108 |
| 7 | Италия
|
115 |
| 8 | Португалия
|
131 |
Курсивом выделены участники, чей результат не пошёл в зачёт команды
Молодёжь (до 23 лет). Женщины. 6,7 км
| Место | Атлет | Страна | Время (м.с) |
|---|---|---|---|
|
|
Анкуца Бобочел |  Румыния
|
22.35 |
|
|
Адриенна Херцог |  Нидерланды
|
22.37 |
|
|
Катажина Ковальская | Польша
|
22.44 |
| 4 | Татьяна Шутова | Россия
|
22.52 |
| 5 | Фелисити Милтон | Великобритания
|
23.02 |
| 6 | Линда Бирн | Ирландия
|
23.04 |
| 7 | Марта Ромо | Испания
|
23.05 |
| 8 | Катрина Вуттон | Великобритания
|
23.08 |
| 9 | Алина Алексеева | Россия
|
23.10 |
| 10 | Наталья Старкова | Россия
|
23.17 |
| 11 | Сара ван Эйнде | Бельгия
|
23.18 |
| 12 | Доминика Глувчевская | Польша
|
23.20 |
| Место | Команда | Очки |
|---|---|---|
|
|
Великобритания Фелисити Милтон Катрина Вуттон Кэтрин Спарк Сузанна Хигнетт Сара Танстолл Джессика Спарк |
47 |
|
|
Россия Татьяна Шутова Алина Алексеева Наталья Старкова Ирина Сергеева Светлана Старикова |
55 |
|
|
Польша Катажина Ковальская Доминика Глувчевская Марта Войткуньская Агнешка Цёлек Ивона Левандовская |
58 |
| 4 | Бельгия
|
82 |
| 5 | Испания
|
108 |
| 6 | Ирландия
|
129 |
| 7 | Италия
|
139 |
| 8 | Португалия
|
152 |
Курсивом выделены участницы, чей результат не пошёл в зачёт команды
Юниоры (до 20 лет). 6,7 км
| Место | Атлет | Страна | Время (м.с) |
|---|---|---|---|
|
|
Мурад Амдуни | Франция
|
20.08 |
|
|
Флориан Карвальо | Франция
|
20.11 |
|
|
Дмитрий Лашин | Украина
|
20.16 |
| 4 | Дэвид Форрестер | Великобритания
|
20.21 |
| 5 | Ли Кэри | Великобритания
|
20.22 |
| 6 | Сондре Нордстад Моэн |  Норвегия
|
20.23 |
| 7 | Мохаммед Эльбендир | Испания
|
20.24 |
| 8 | Хассан Шахди | Франция
|
20.25 |
| 9 | Дэвид Маккарти | Ирландия
|
20.30 |
| 10 | Тиагу Кошта | Португалия
|
20.33 |
| 11 | Александр Хан | Германия
|
20.34 |
| 12 | Бен Линдсей | Великобритания
|
20.34 |
| Место | Команда | Очки |
|---|---|---|
|
|
Франция Мурад Амдуни Флориан Карвальо Хассан Шахди Юнес Эль-Хаддад Рашид Амран Маттье Ле Стюм |
29 |
|
|
Великобритания Дэвид Форрестер Ли Кэри Бен Линдсей Митч Гус Росс Маррей Крейг Радди |
48 |
|
|
Германия Александр Хан Флориан Орт Рико Шварц Торстен Баумайстер Роберт Кребс Артур Ленц |
57 |
| 4 | Турция
|
87 |
| 5 | Испания
|
124 |
| 6 | Италия
|
130 |
| 7 | Ирландия
|
136 |
| 8 | Украина
|
144 |
Курсивом выделены участники, чей результат не пошёл в зачёт команды
Юниорки (до 20 лет). 4,2 км
| Место | Атлет | Страна | Время (м.с) |
|---|---|---|---|
|
|
Стефани Твелл | Великобритания
|
14.12 |
|
|
Данута Урбаник | Польша
|
14.21 |
|
|
Шарлотт Пердью | Великобритания
|
14.22 |
| 4 | Шарлотт Роуч | Великобритания
|
14.27 |
| 5 | Ольга Скрипак | Украина
|
14.28 |
| 6 | Эмили Пиджен | Великобритания
|
14.31 |
| 7 | Жоана Кошта | Португалия
|
14.32 |
| 8 | Джоанн Харви | Великобритания
|
14.32 |
| 9 | Кристин Эйкрем Энгесет | Норвегия
|
14.34 |
| 10 | Марина Гордеева | Россия
|
14.39 |
| 11 | Альфия Хасанова | Россия
|
14.43 |
| 12 | Виктория Погорельская | Украина
|
14.43 |
| Место | Команда | Очки |
|---|---|---|
|
|
Великобритания Стефани Твелл Шарлотт Пёрдью Шарлотт Роуч Эмили Пиджен Джоанн Харви Лора Парк |
14 |
|
|
Россия Марина Гордеева Альфия Хасанова Наталья Новичкова Екатерина Горбунова Наталья Власова Виктория Иванова |
50 |
|
|
Украина Ольга Скрипак Виктория Погорельская Людмила Коваленко Анна Мигель Анна Носенко |
57 |
| 4 | Польша
|
67 |
| 5 | Ирландия
|
124 |
| 6 | Португалия
|
142 |
| 7 | Франция
|
151 |
| 8 | Испания
|
162 |
Курсивом выделены участницы, чей результат не пошёл в зачёт команды
Медальный зачёт
Медали завоевали представители 12 стран-участниц[1].
Принимающая страна
| Место | Страна | Золото | Серебро | Бронза | Всего |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Великобритания
|
4 | 2 | 2 | 8 |
| 2 | Испания
|
3 | 0 | 1 | 4 |
| 3 | Франция
|
2 | 2 | 1 | 5 |
| 4 | Украина
|
1 | 0 | 2 | 3 |
| 5 | Румыния
|
1 | 0 | 0 | 1 |
| Турция
|
1 | 0 | 0 | 1 | |
| 7 | Россия
|
0 | 3 | 1 | 4 |
| 8 | Польша
|
0 | 2 | 2 | 4 |
| 9 | Португалия
|
0 | 1 | 2 | 3 |
| 10 | Нидерланды
|
0 | 1 | 0 | 1 |
| Швеция
|
0 | 1 | 0 | 1 | |
| 12 | Германия
|
0 | 0 | 1 | 1 |
| Всего | 12 | 12 | 12 | 36 | |
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Европы по кроссу 2007"
Примечания
- ↑ [www.sportresult.com/sports/la/framework/eaa2.asp?module=medals&event_id=10000100000057&lang=en Medal Table] (англ.)(недоступная ссылка — история). ЕА (9 December 2007). Проверено 26 июля 2016. [web.archive.org/web/20071212133359/www.sportresult.com/sports/la/framework/eaa2.asp?module=medals&event_id=10000100000057&lang=en Архивировано из первоисточника 12 декабря 2007].
Ссылки
- [www.sportresult.com/sports/la/framework/eaa2.asp 2007 European Cross Country Championships Results By Date] (англ.)(недоступная ссылка — история). ЕА (9 December 2007). — Результаты соревнований на сайте Европейской легкоатлетической ассоциации. Проверено 26 июля 2016. [web.archive.org/web/20071224143811/www.sportresult.com/sports/la/framework/eaa2.asp Архивировано из первоисточника 24 декабря 2007].
- [www.european-athletics.org/results/details/event=10735557/ 14th SPAR European Cross Country Championships] (англ.). ЕА. — Страница соревнований на сайте Европейской легкоатлетической ассоциации. Проверено 26 июля 2016. [archive.ec/0ljF6 Архивировано из первоисточника 26 июля 2016].
|
||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат Европы по кроссу 2007
Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.
– Еще нет, – вставил Наполеон и, как будто боясь отдаться своему чувству, нахмурился и слегка кивнул головой, давая этим чувствовать Балашеву, что он может продолжать.
Высказав все, что ему было приказано, Балашев сказал, что император Александр желает мира, но не приступит к переговорам иначе, как с тем условием, чтобы… Тут Балашев замялся: он вспомнил те слова, которые император Александр не написал в письме, но которые непременно приказал вставить в рескрипт Салтыкову и которые приказал Балашеву передать Наполеону. Балашев помнил про эти слова: «пока ни один вооруженный неприятель не останется на земле русской», но какое то сложное чувство удержало его. Он не мог сказать этих слов, хотя и хотел это сделать. Он замялся и сказал: с условием, чтобы французские войска отступили за Неман.
Наполеон заметил смущение Балашева при высказывании последних слов; лицо его дрогнуло, левая икра ноги начала мерно дрожать. Не сходя с места, он голосом, более высоким и поспешным, чем прежде, начал говорить. Во время последующей речи Балашев, не раз опуская глаза, невольно наблюдал дрожанье икры в левой ноге Наполеона, которое тем более усиливалось, чем более он возвышал голос.
– Я желаю мира не менее императора Александра, – начал он. – Не я ли осьмнадцать месяцев делаю все, чтобы получить его? Я осьмнадцать месяцев жду объяснений. Но для того, чтобы начать переговоры, чего же требуют от меня? – сказал он, нахмурившись и делая энергически вопросительный жест своей маленькой белой и пухлой рукой.
– Отступления войск за Неман, государь, – сказал Балашев.
– За Неман? – повторил Наполеон. – Так теперь вы хотите, чтобы отступили за Неман – только за Неман? – повторил Наполеон, прямо взглянув на Балашева.
Балашев почтительно наклонил голову.
Вместо требования четыре месяца тому назад отступить из Номерании, теперь требовали отступить только за Неман. Наполеон быстро повернулся и стал ходить по комнате.
– Вы говорите, что от меня требуют отступления за Неман для начатия переговоров; но от меня требовали точно так же два месяца тому назад отступления за Одер и Вислу, и, несмотря на то, вы согласны вести переговоры.
Он молча прошел от одного угла комнаты до другого и опять остановился против Балашева. Лицо его как будто окаменело в своем строгом выражении, и левая нога дрожала еще быстрее, чем прежде. Это дрожанье левой икры Наполеон знал за собой. La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi, [Дрожание моей левой икры есть великий признак,] – говорил он впоследствии.
– Такие предложения, как то, чтобы очистить Одер и Вислу, можно делать принцу Баденскому, а не мне, – совершенно неожиданно для себя почти вскрикнул Наполеон. – Ежели бы вы мне дали Петербуг и Москву, я бы не принял этих условий. Вы говорите, я начал войну? А кто прежде приехал к армии? – император Александр, а не я. И вы предлагаете мне переговоры тогда, как я издержал миллионы, тогда как вы в союзе с Англией и когда ваше положение дурно – вы предлагаете мне переговоры! А какая цель вашего союза с Англией? Что она дала вам? – говорил он поспешно, очевидно, уже направляя свою речь не для того, чтобы высказать выгоды заключения мира и обсудить его возможность, а только для того, чтобы доказать и свою правоту, и свою силу, и чтобы доказать неправоту и ошибки Александра.
Вступление его речи было сделано, очевидно, с целью выказать выгоду своего положения и показать, что, несмотря на то, он принимает открытие переговоров. Но он уже начал говорить, и чем больше он говорил, тем менее он был в состоянии управлять своей речью.
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
