Чемпионат Европы по лёгкой атлетике в помещении 1994

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Чемпионат Европы по лёгкой атлетике в помещении 1994
Город-организатор

Париж, Франция

Страны-участницы

40

Количество атлетов

500

Разыгрывается медалей

27

Церемония открытия

11 марта 1994

Церемония закрытия

13 марта 1994

Стадион

Берси

23-й чемпионат Европы по лёгкой атлетике в помещении проходил с 11 по 13 марта 1994 года во Дворце спорта Берси в Париже, столице Франции.

В соревнованиях приняли участие 500 атлетов из 40 стран Европы. Было разыграно 27 комплектов медалей (14 у мужчин и 13 у женщин).





Призёры

Сокращения: WR — мировой рекорд | ER — рекорд Европы | NR — национальный рекорд | CR — рекорд чемпионата

Мужчины

Дисциплина Золото Серебро Бронза
60 м
подробности
Колин Джексон
Великобритания
6,49
NR
CR
Александрос Терзиан
Греция
6,51
NR
Майкл Россуэсс
Великобритания
6,54
200 м
подробности
Даниэль Сангума
Франция
20,68 Владислав Дологодин
Украина
20,76 Георгиос Панайотопулос
Греция
20,99
400 м
подробности
Дуэйн Торн-Ладежо
Великобритания
46,53 Михаил Вдовин
Россия
46,56 Рико Лидер
Германия
46,82
800 м
подробности
Андрей Логинов
Россия
1.46,38
NR
Луис Хавьер Гонсалес
Испания
1.46,69 Усман Диарра
Франция
1.47,18
NR
1500 м
подробности
Дэвид Стрэнг
Великобритания
3.44,57 Бранко Зорко
Хорватия
3.44,64 Кадер Шехемани
Франция
3.44,65
3000 м
подробности
Ким Бауэрмайстер
Германия
7.52,34 Овидиу Олтяну
Румыния
7.52,37
NR
Род Финч
Великобритания
7.53,99
60 м с барьерами
подробности
Колин Джексон
Великобритания
7,41 Георге Борой
Румыния
7,57 Майк Феннер
Германия
7,58
Ходьба на 5000 м
подробности
Михаил Щенников
Россия
18.34,32 Рональд Вайгель
Германия
18.40,32 Дени Ланглуа
Франция
18.43,20
NR
Прыжок в высоту
подробности
Далтон Грант
Великобритания
2,37 м Жан-Шарль Жикель
Франция
2,35 м
NR
Вольф-Хендрик Байер
Германия
2,33 м
Прыжок с шестом
подробности
Пётр Бочкарёв
Россия
5,90 м
CR
Жан Гальфион
Франция
5,80 м Игорь Транденков
Россия
5,75 м
Прыжок в длину
подробности
Дитмар Хаф
Германия
8,15 м Константинос Кукодимос
Греция
8,09 м
NR
Богдан Тудор
Румыния
8,07 м
Тройной прыжок
подробности
Леонид Волошин
Россия
17,44 м Денис Капустин
Россия
17,35 м Василий Соков
Россия
17,31 м
Толкание ядра
подробности
Александр Багач
Украина
20,66 м Драган Перич
Югославия
20,55 м Петур Гудмундссон
Исландия
20,04 м
Семиборье
подробности
Кристиан Плазья
Франция
6268 очков Хенрик Дагор
Швеция
6119 очков Ален Блондель
Франция
6084 очка

Женщины

Дисциплина Золото Серебро Бронза
60 м
подробности
Нелли Фиере
Нидерланды
7,17 Мелани Пашке
Германия
7,19 Патрисия Жирар
Франция
7,19
200 м
подробности
Галина Мальчугина
Россия
22,41 Зильке Кнолль
Германия
22,96 Жаклин Пулман
Нидерланды
23,43
400 м
подробности
Светлана Гончаренко
Россия
51,62 Татьяна Алексеева
Россия
51,77 Вивьян Дорсиль
Франция
51,92
NR
800 м
подробности
Наталья Духнова
Белоруссия
2.00,42 Элла Ковач
Румыния
2.00,49 Карла Сакраменту
Португалия
2.01,12
1500 м
подробности
Екатерина Подкопаева
Россия
4.06,46 Людмила Рогачёва
Россия
4.06,60 Малгожата Рыдз
Польша
4.06,98
NR
3000 м
подробности
Фернанда Рибейру
Португалия
8.50,47
NR
Маргарета Кесег
Румыния
8.55,61 Анна Бжезиньская
Польша
8.56,90
NR
60 м с барьерами
подробности
Йорданка Донкова
Болгария
7,85 Ева Соколова
Россия
7,89 Анн Пикеро
Франция
7,91
Ходьба на 3000 м
подробности
Аннарита Сидоти
Италия
11.54,32 Беате Гуммельт
Германия
11.56,01 Елена Аршинцева
Россия
11.57,48
Прыжок в высоту
подробности
Стефка Костадинова
Болгария
1,98 м Десислава Александрова-Младенова
Болгария
1,96 м Зигрид Кирхман
Австрия
1,96 м
NR
Прыжок в длину
подробности
Хайке Дрекслер
Германия
7,06 м Людмила Нинова
Австрия
6,78 м
NR
Инесса Кравец
Украина
6,72 м
Тройной прыжок
подробности
Инна Ласовская
Россия
14,88 м
CR
Анна Бирюкова
Россия
14,72 м София Божанова
Болгария
14,52 м
NR
Толкание ядра
подробности
Астрид Кумбернусс
Германия
19,44 м Лариса Пелешенко
Россия
19,16 м Светла Миткова
Болгария
19,09 м
Пятиборье
подробности
Лариса Турчинская
Россия
4801 очко
CR
Рита Инанчи
Венгрия
4775 очков
NR
Уршула Влодарчик
Польша
4668 очков

Медальный зачёт

Медали в 27 дисциплинах лёгкой атлетики завоевали представители 20 стран-участниц.

  Принимающая страна

Место Страна Золото Серебро Бронза Всего
1 Россия Россия 9 7 3 19
2 Великобритания Великобритания 5 0 2 7
3 Германия Германия 4 4 3 11
4 Франция Франция 2 2 7 11
5 Болгария Болгария 2 1 2 5
6 Украина Украина 1 1 1 3
7 Нидерланды Нидерланды 1 0 1 2
Португалия Португалия 1 0 1 2
9 Белоруссия Белоруссия 1 0 0 1
Италия Италия 1 0 0 1
11 Румыния Румыния 0 4 1 5
12 Греция Греция 0 2 1 3
13 Австрия Австрия 0 1 1 2
14 Венгрия Венгрия 0 1 0 1
Испания Испания 0 1 0 1
Хорватия Хорватия 0 1 0 1
Швеция Швеция 0 1 0 1
Югославия Югославия 0 1 0 1
19 Польша Польша 0 0 3 3
20 Исландия Исландия 0 0 1 1
Всего 27 27 27 81

Напишите отзыв о статье "Чемпионат Европы по лёгкой атлетике в помещении 1994"

Ссылки

  • Mirko Jalava. [www.european-athletics.org/mm/Document/EventsMeetings/General/01/26/73/01/EICH2013-statistics_English.pdf European Athletics Indoor Championships Statistics Handbook] (англ.) (PDF). ЕА. — Статистический справочник Европейской легкоатлетической ассоциации с полными результатами чемпионатов Европы в помещении (1970—2011). Проверено 2 ноября 2014. [www.webcitation.org/6Tl0npzSq Архивировано из первоисточника 1 ноября 2014].

Отрывок, характеризующий Чемпионат Европы по лёгкой атлетике в помещении 1994

– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.