Чемпионат Европы по лёгкой атлетике среди юниоров 2017

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Чемпионат Европы по лёгкой атлетике среди юниоров 2017
Город-организатор

Гроссето, Италия

Разыгрывается медалей

44

Церемония открытия

20 июля 2017

Церемония закрытия

23 июля 2017

Стадион

«Карло Дзеккини»

2019

24-й чемпионат Европы по лёгкой атлетике среди юниоров пройдёт с 20 по 23 июля 2017 года на Олимпийском стадионе имени Карло Дзеккини в Гроссето, Италия. К соревнованиям, согласно правилам, будут допущены спортсмены 1998 года рождения и моложе.





Результаты

Сокращения: WJR — мировой рекорд среди юниоров | EJR — рекорд Европы среди юниоров | NR — национальный рекорд | NJR — национальный рекорд среди юниоров | CR — рекорд чемпионата
Курсивом выделены участники, выступавшие за эстафетные команды только в предварительных забегах

Юниоры

Вид Золото Серебро Бронза
100 м
(ветер: )
200 м
(ветер: )
400 м
800 м
1500 м
5000 м
10 000 м
Эстафета 4×100 м
Эстафета 4×400 м
110 м с барьерами
(высота барьеров: 99 см)
(ветер: )
400 м с барьерами
3000 м с препятствиями
Ходьба на 10 000 м
Прыжок в высоту
Прыжок с шестом
Прыжок в длину
Тройной прыжок
Толкание ядра
(вес снаряда: 6 кг)
Метание диска
(вес снаряда: 1,75 кг)
Метание молота
(вес снаряда: 6 кг)
Метание копья
Десятиборье
(юниорское)

Юниорки

Вид Золото Серебро Бронза
100 м
(ветер: )
200 м
(ветер: )
400 м
800 м
1500 м
3000 м
5000 м
Эстафета 4×100 м
Эстафета 4×400 м
100 м с барьерами
(ветер: )
400 м с барьерами
3000 м с препятствиями
Ходьба на 10 000 м
Прыжок в высоту
Прыжок с шестом
Прыжок в длину
Тройной прыжок
Толкание ядра
Метание диска
Метание молота
Метание копья
Семиборье

Напишите отзыв о статье "Чемпионат Европы по лёгкой атлетике среди юниоров 2017"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Чемпионат Европы по лёгкой атлетике среди юниоров 2017

– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.