Чемпионат Ирландии по футболу 1982/1983
Поделись знанием:
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
| Лига Ирландии 1982/1983 League of Ireland 1982/1983 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Время проведения | 1982 — 1983 |
| Число участников | 14 |
| Города | 9 |
| Стадионы | 14 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
Атлон Таун (2-й раз) |
 Второе место
|
Дроэда Юнайтед |
 Третье место
|
Дандолк |
| Статистика чемпионата | |
| Сыграно матчей | 182 |
← 1981/82 1983/84 → | |
Лига Ирландии 1982/1983 (англ. League of Ireland 1982/1983) — 62-й сезон чемпионата Ирландии с момента его основания. Действующий чемпион на протяжении сезона «Дандолк» не смог защитить свой титул.
Клубы-участники
| Клуб | Город | Стадион | Вместимость |
|---|---|---|---|
| Сент-Патрикс Атлетик | Дублин | Ричмонд Парк | 5 500 |
| ЮКД | Дублин | ЮКД Боул | 3 000 |
| Шемрок Роверс | Дублин | Талла стэдиум | 5 947 |
| Хоум Фарм | Дублин | Уайтхолл Стэдиум | 1 500 |
| Атлон Таун | Атлон | Атлон Таун | 2 500 |
| Лимерик | Лимерик | Томонд Парк | 26 500 |
| Голуэй Юнайтед | Голуэй | Террилэнд Парк | 5 000 |
| Уотерфорд Юнайтед | Уотерфорд | Уотефорд реджинал спорт центр | 3 100 |
| Богемианс | Дублин | Далимаунт-Парк | 7 955 |
| Шелбурн | Дублин | Толка Парк | 9 600 |
Дандолк  |
Дандолк | Ориэль Парк | 4 500 |
| Слайго Роверс | Слайго | Шоуграундс | 5 500 |
| Дроэда Юнайтед | Дроэда | Анки Дорис Парк | 2 000 |
| Фин Харпс | Баллибофи | Фин-парк | 7 500 |
География клубов Чемпионата Ирландии по футболу сезона 1982/1983
Турнирная таблица
| Место | Команда | И | В | Н | П | Голы | ± | О | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Атлон Таун | 26 | 20 | 5 | 1 | 61 − 24 | +37 | 45 | Первый раунд Кубка европейских чемпионов 1983/84 |
| 2 | Дроэда Юнайтед | 26 | 14 | 7 | 5 | 43 − 18 | +25 | 35 | Первый раунд Кубка УЕФА 1983/84 |
| 3 | Дандолк | 26 | 14 | 6 | 6 | 32 − 17 | +15 | 34 | |
| 4 | Богемианс | 26 | 13 | 7 | 6 | 42 − 26 | +16 | 33 | |
| 5 | Шелбурн | 26 | 13 | 5 | 8 | 50 − 45 | +5 | 31 | |
| 6 | Шемрок Роверс | 26 | 10 | 8 | 8 | 39 − 25 | +14 | 28 | |
| 7 | Сент-Патрикс Атлетик | 26 | 10 | 7 | 9 | 38 − 38 | 0 | 27 | |
| 8 | Лимерик | 26 | 10 | 5 | 11 | 43 − 35 | +8 | 25 | |
| 9 | Фин Харпс | 26 | 9 | 8 | 9 | 36 − 33 | +3 | 26 | |
| 10 | Уотерфорд Юнайтед | 26 | 8 | 8 | 10 | 31 − 44 | −13 | 24 | |
| 11 | Голуэй Юнайтед | 26 | 6 | 8 | 12 | 33 − 44 | −11 | 20 | |
| 12 | Слайго Роверс | 26 | 4 | 9 | 13 | 27 − 48 | −21 | 17 | Первый раунд Кубка кубков 1983/84 |
| 13 | ЮКД | 26 | 4 | 4 | 18 | 29 − 63 | −34 | 12 | |
| 14 | Хоум Фарм | 26 | 2 | 3 | 21 | 24 − 68 | −44 | 7 |
И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Ирландии по футболу 1982/1983"
Ссылки
- [www.rsssf.com/tablesi/ierhist.html Статистика на rsssf.com]
Отрывок, характеризующий Чемпионат Ирландии по футболу 1982/1983
Даву был Аракчеев императора Наполеона – Аракчеев не трус, но столь же исправный, жестокий и не умеющий выражать свою преданность иначе как жестокостью.
В механизме государственного организма нужны эти люди, как нужны волки в организме природы, и они всегда есть, всегда являются и держатся, как ни несообразно кажется их присутствие и близость к главе правительства. Только этой необходимостью можно объяснить то, как мог жестокий, лично выдиравший усы гренадерам и не могший по слабости нерв переносить опасность, необразованный, непридворный Аракчеев держаться в такой силе при рыцарски благородном и нежном характере Александра.
Балашев застал маршала Даву в сарае крестьянскои избы, сидящего на бочонке и занятого письменными работами (он поверял счеты). Адъютант стоял подле него. Возможно было найти лучшее помещение, но маршал Даву был один из тех людей, которые нарочно ставят себя в самые мрачные условия жизни, для того чтобы иметь право быть мрачными. Они для того же всегда поспешно и упорно заняты. «Где тут думать о счастливой стороне человеческой жизни, когда, вы видите, я на бочке сижу в грязном сарае и работаю», – говорило выражение его лица. Главное удовольствие и потребность этих людей состоит в том, чтобы, встретив оживление жизни, бросить этому оживлению в глаза спою мрачную, упорную деятельность. Это удовольствие доставил себе Даву, когда к нему ввели Балашева. Он еще более углубился в свою работу, когда вошел русский генерал, и, взглянув через очки на оживленное, под впечатлением прекрасного утра и беседы с Мюратом, лицо Балашева, не встал, не пошевелился даже, а еще больше нахмурился и злобно усмехнулся.
Заметив на лице Балашева произведенное этим приемом неприятное впечатление, Даву поднял голову и холодно спросил, что ему нужно.
Предполагая, что такой прием мог быть сделан ему только потому, что Даву не знает, что он генерал адъютант императора Александра и даже представитель его перед Наполеоном, Балашев поспешил сообщить свое звание и назначение. В противность ожидания его, Даву, выслушав Балашева, стал еще суровее и грубее.
– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
