Чемпионат Нидерландов по футболу 1983/1984

Eredivisie 1983—1984
Чемпион сезона 1983—1984
Фейеноорд (12 раз)
Вице-чемпион
ПСВ
Выбывшие в Eerste Divisie
Хелмонд Спорт Виллем II ДС '79
Количество команд
18
Официальный сайт
[www.eredivisie.nl www.eredivisie.nl]

Чемпионат Нидерландов по футболу 1983—1984 является 28 официальным профессиональным чемпионатом по футболу в Нидерландах. В 12 раз в своей истории чемпионом Нидерландов стал «Фейеноорд». Всего было сыграно 306 игр и забито 1079 гола (в среднем 3,52 гола за игру). Матчи чемпионата посетило 2 607 100 человек (в среднем 8 520 за матч).

Турнирная таблица

Поз	Ком	И	В	Н	П	ГЗ	ГП	РМ	Очки
1	Фейеноорд1	34	25	7	2	96	31	65	57
2	ПСВ	34	23	6	5	88	32	56	52
3	Аякс	34	22	7	5	100	46	54	51
4	Харлем	34	14	13	7	59	50	9	41
5	Спарта	34	14	9	11	64	50	14	37
6	АЗ '67	34	12	13	9	77	63	14	37
7	Гронинген	34	14	9	11	64	51	13	37
8	Утрехт	34	14	8	12	64	74	-10	36
9	Рода2	34	13	9	12	55	55	0	35
10	Ден Босх	34	11	11	12	48	55	-7	33
11	Гоу Эхед Иглс2	34	12	8	14	52	63	-11	32
12	Фортуна1	34	11	9	14	50	55	-5	31
13	Эксельсиор	34	13	5	16	56	62	-6	31
14	ПЕК Зволле	34	10	9	15	56	70	-14	29
15	Волендам	34	9	8	17	39	68	-29	26
16	Хелмонд Спорт	34	4	8	22	49	92	-43	16
17	Виллем II	34	5	6	23	27	74	-47	16
18	ДС '79	34	6	3	25	35	88	-53	15

И — Игр сыграно; В — Побед; Н — Ничьих; П — Поражений;
ГЗ — Голов забито; ГП — Голов пропущено; РМ — Разница мячей

¹ «Фейеноорд» также стал обладателем Кубка Нидерландов 1983—1984. Поэтому в Кубок обладателей кубков квалифицировался финалист.

² Клубы квалифицировались в Кубок Интертото.

Цветовое обозначение
	Чемпион Эредивизие 1983—1984, в Кубок европейских чемпионов.
	В Кубок УЕФА.
	В Кубок обладателей кубков
	Команды, выбывшие из Эредивизие

Результаты матчей

	АЗ	АЯК	ВИЛ	ВОЛ	ГЭИ	ГРО	ДБХ	ДС	PEC	ПСВ	РОД	СПА	УТР	ФЕЙ	ФОР	ХАР	ХЕЛ	ЭКС
1. АЗ '67		1-1	4-0	3-1	2-2	0-0	1-1	2-0	1-2	3-0	2-0	0-1	0-1	0-1	2-0	4-4	3-1	2-1
2. Аякс	2-1		5-0	5-0	3-1	1-1	5-2	7-2	4-2	1-0	5-2	4-0	5-2	8-2	5-1	0-3	7-2	4-0
3. Виллем II	1-1	0-2		1-3	0-0	3-4	1-0	0-1	1-2	0-1	1-2	1-2	0-2	0-5	0-0	2-2	0-0	0-2
4. Волендам	4-0	0-2	3-2		0-2	2-1	1-1	2-0	0-2	0-1	1-1	3-2	1-1	1-4	1-1	1-0	0-0	1-3
5. Гоу Эхед Иглс	1-4	1-3	4-6	4-0		2-2	0-1	2-1	2-0	2-1	1-2	5-3	2-0	1-1	3-2	1-3	2-1	4-1
6. Гронинген	6-2	1-5	2-0	4-1	2-0		1-1	1-1	1-1	1-4	4-1	4-0	3-1	1-0	3-0	1-2	5-3	0-2
7. Ден Босх	2-4	3-0	2-0	1-2	0-0	0-0		2-0	3-1	2-4	1-1	2-2	3-0	1-1	2-1	0-2	3-0	2-0
8. ДС '79	0-2	1-2	0-1	2-0	2-2	1-5	1-3		4-1	1-5	1-2	1-4	0-1	0-3	2-0	0-4	0-4	0-2
9. ПЕК Зволле	2-1	1-1	3-1	1-1	1-1	0-2	1-1	3-2		1-3	1-2	1-1	1-2	2-2	1-3	3-0	2-1	2-0
10. ПСВ	1-0	1-0	1-2	3-1	7-1	3-1	6-1	5-0	4-2		2-0	1-0	3-3	1-1	5-1	6-0	5-0	0-0
11. Рода	1-2	1-1	1-0	3-0	1-1	2-3	4-0	2-1	7-3	1-2		2-2	1-1	0-4	1-2	0-1	2-1	2-0
12. Спарта	1-1	5-2	3-1	3-0	4-0	3-2	2-1	8-1	2-2	2-2	2-2		6-1	1-4	1-1	3-4	3-3	3-3
13. Утрехт	1-7	1-1	2-0	2-2	2-0	3-2	3-0	3-1	6-2	2-0	0-2	2-2		0-2	0-0	2-1	6-4	7-4
14. Фейеноорд	5-2	4-1	4-0	2-0	2-0	2-0	1-1	2-1	2-1	1-1	5-2	0-0	3-0		5-2	7-2	5-2	4-0
15. Фортуна	0-0	1-2	7-0	5-2	1-2	0-0	5-1	4-1	1-1	1-2	1-1	1-0	2-0	0-4		2-0	2-0	2-0
16. Харлем	2-2	3-3	2-0	1-1	3-1	2-1	1-1	2-2	2-1	0-0	0-0	2-2	5-1	0-1	1-0		3-0	2-2
17. Хелмонд Спорт	5-3	0-2	2-2	1-2	0-1	0-0	1-3	2-4	2-6	1-5	3-2	2-3	2-2	0-5	1-1	0-0		1-2
18. Эксельсиор	0-2	1-1	0-1	4-2	2-1	3-0	3-1	0-1	4-1	0-3	1-2	2-1	7-4	0-2	6-0	0-0	1-4

Источник: [www.rsssf.com/tablesn/ned84.html RSSSF]
Цвета: синий = победа хозяев поля, жёлтый = ничья, красный = победа гостей.

Бомбардиры

Место	Игрок	Клуб	Голы
1	Марко ван Бастен	Аякс	28

Напишите отзыв о статье "Чемпионат Нидерландов по футболу 1983/1984"

Примечания

Ссылки

• [www.eredivisie.nl/ Официальный сайт Эредивизие]  (нид.)
• [www.rsssf.com/tablesn/ned84.html Статистика на RSSSF]

Отрывок, характеризующий Чемпионат Нидерландов по футболу 1983/1984

Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.