Чемпионат Нидерландов по футболу 2015/2016

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эредивизи 2015/16
Eredivisie 2015/16
Подробности чемпионата
Время проведения 8 августа 20158 мая 2016
Число участников 18
      Города 17
      Стадионы 18
Призовые места
Чемпион ПСВ (23-й раз)
Второе место Аякс
Третье место Фейеноорд
Статистика чемпионата
Посещаемость 5 927 939  (19 372 за игру)
Сыграно матчей 306
Забито голов 912  (2.98 за игру)
Бомбардир(ы) Винсент Янссен (АЗ)  (27 мячей)
← 2014/15
2016/17 →

Чемпионат Нидерландов по футболу 2015/2016 — 60-й сезон Эредивизи — высшего футбольного дивизиона в Нидерландах. Чемпионское звание защищает ПСВ.





Формат турнира

Команды - участницы чемпионата сыграют между собой в два круга (каждая команда проводит по два матча с каждой из остальных команд — один матч на своем поле и один в гостях). Таким образом, в турнире будет сыграно 34 тура.

Чемпион и серебряный призёр представят Нидерланды в Лиге чемпионов 2016/17. Команды, занявшие 3-е и 4-е места примут участие в Лиге Европы 2016/2017. Команды, занявшие 5—8 места, сыграют между собой в квалификационном турнире за право играть в Лиге Европы 2016/2017.

Команда, занявшая последнее место, напрямую выбывает в Эрстедивизи. Команды, которые займут 16-е и 17-е места, сыграют в матчах плей-офф за право остаться в Эредивизи на следующий сезон.

Клубы-участники

В чемпионате принимают участие 18 команд: 15 лучших команд прошлого сезона, победитель сезона 2013/2014 в Эрсте дивизи (НЕК Неймеген) и 2 клуба, победивших в переходных матчах прошлого сезона (Рода и Де Графсхап).

В Эрсте дивизи выбыли НАК Бреда, Гоу Эхед Иглс (оба - по итогам стыковых матчей) и Дордрехт (худшая команда лиги по итогам прошлого сезона).

Клуб Город Стадион Вместимость Главный тренер
ПСВ Эйндховен Филипс 35 000 Филлип Коку
Аякс Амстердам Амстердам АренА 52 342 Франк де Бур
Фейеноорд Роттердам Де Кёйп 51 577 Джованни ван Бронкхорст
АЗ Алкмар АФАС-стадион 17 000 Джон ван ден Бром
Утрехт Утрехт Галгенвард 24 426 Эрик тен Хаг
Хераклес Алмело Алмело Полман 8 500 Джон Стегеман
Гронинген Гронинген Еуроборг 22 550 Эрвин ван де Лой
Зволле Зволле Эйсселделта 12 500 Рон Янс
Витесс Арнем Гелредом 25 000 Петер Бош (до 17 тура)
Роб Мас (с 18 тура)
НЕК Неймеген Неймеген Гоффетстадион 12 500 Эрнест Фабер
АДО Ден Хааг Гаага Киосера 15 000 Хенк Фрейзер
Херенвен Херенвен Абе Ленстра 26 800 Дуайт Лодевегес (до 9 тура)
Фоппе де Хан (с 10 тура)
Твенте Энсхеде Гролс Весте 30 205 Алфред Схрёдер (до 4 тура)
Рене Хаке (с 5 тура)
Рода Керкраде Перкстад Лимбюрг 20 000 Дарие Калезич
Эксельсиор Роттердам Ваудестейн 3 531 Алфонс Грунендейк
Виллем II Тилбург Король Виллем II 14 500 Юрген Стреппел
Де Графсхап Дутинхем Де Вейверберг 12 600 Ян Времан
Камбюр Леуварден Камбюр 10 500 Хенк де Йонг (до 22 тура)
Сипке Хюлсхофф (23 тур)
Марсел Кейзер (с 24 тура)

Турнирная таблица

М Команда И В Н П Мячи ± О Примечания
1 ПСВ 34 26 6 2 88  32 +56 84 Групповой раунд Лиги чемпионов 2016/17
2 Аякс 34 25 7 2 81  21 +60 82 3-й квалификационный раунд Лиги чемпионов УЕФА 2016/2017
3 Фейеноорд 34 19 6 9 62  40 +22 63 Групповой раунд Лиги Европы УЕФА 2016/2017
4 АЗ 34 18 5 11 70  53 +17 59 3-й квалификационный раунд Лиги Европы УЕФА 2016/2017
5 Утрехт 34 15 8 11 57  48 +9 53 Плей-офф за место в Лиге Европы УЕФА 2016/2017 
6 Хераклес 34 14 9 11 47  49 −2 51
7 Гронинген 34 14 8 12 41  48 −7 50
8 Зволле 34 14 6 14 56  54 +2 48
9 Витесс 34 12 10 12 55  38 +17 46  
10 НЕК Неймеген 34 13 7 14 37  42 −5 46
11 АДО Ден Хааг 34 10 13 11 48  49 −1 43
12 Херенвен 34 11 9 14 46  61 −15 42
13 Твенте 34 12 7 15 49  64 −15 43
14 Рода 34 8 10 16 34  55 −21 34
15 Эксельсиор 34 7 9 18 34  60 −26 30
16 Виллем II 34 6 11 17 35  53 −18 29 Стыковые матчи за сохранение места в Эредивизе
17 Де Графсхап 34 5 8 21 39  66 −27 23
18 Камбюр 34 3 9 22 33  79 −46 18 Вылет в Первый дивизион

Результаты матчей

ПСВ Аяк Фей АЗ Утр Хер Гро Зво Вит НЕК АДО Хер Тве Род Экс Вил ДеГ Кам
1. ПСВ 0:2 3:1 3:0 3:1 2:0 2:0 3:2 2:0 2:1 2:0 1:1 4:2 1:1 1:1 2:0 4:2 6:2
2. Аякс 1:2 2:1 4:1 2:2 0:0 2:0 3:0 1:0 2:2 4:0 5:2 4:0 6:0 3:0 3:0 2:1 5:1
3. Фейеноорд 0:2 1:1 3:1 3:2 3:0 1:1 2:0 2:0 1:0 0:2 1:2 5:0 1:1 3:0 1:0 3:1 3:1
4. АЗ 2:4 0:3 4:2 2:2 3:1 4:1 5:1 1:0 2:4 0:1 3:1 3:1 0:1 2:0 0:0 4:1 3:1
5. Утрехт 0:2 1:0 1:2 1:3 4:2 2:0 1:0 2:1 3:1 2:2 1:1 4:2 1:1 2:1 2:1 0:2 3:3
6. Хераклес Алмело 2:1 0:2 2:2 3:6 1:1 2:1 2:0 1:1 3:0 1:1 2:0 2:0 0:5 0:0 2:1 2:1 3:1
7. Гронинген 0:3 1:2 1:1 2:0 1:4 2:1 2:0 0:3 0:0 2:1 3:1 1:1 1:0 2:0 2:1 3:1 2:0
8. Зволле 1:3 0:2 3:1 2:1 1:2 1:1 1:3 1:5 2:0 2:1 5:2 2:1 3:1 3:0 4:1 2:1 2:2
9. Витесс 0:1 1:3 0:2 0:2 1:3 1:1 5:0 1:1 1:0 2:2 3:0 5:1 3:0 0:0 0:1 3:0 4:1
10. НЕК 0:3 0:2 3:1 0:3 1:0 1:0 1:1 2:2 2:1 4:1 2:0 2:0 1:2 1:0 1:0 2:0 2:1
11. АДО Ден Хааг 2:2 0:1 1:0 1:2 1:1 0:1 0:1 0:2 2:2 1:0 1:1 2:1 2:2 3:3 1:1 1:1 2:1
12. Херенвен 1:1 0:2 2:5 4:2 0:4 0:1 1:2 1:1 0:0 1:1 0:4 1:3 3:0 2:1 3:1 3:1 2:0
13. Твенте 1:3 2:2 0:1 2:2 3:1 4:0 2:0 2:1 2:2 1:0 1:4 1:4 2:1 2:0 1:3 2:1 3:0
14. Рода 0:3 2:2 1:1 0:1 1:0 3:1 0:0 0:5 1:2 0:0 1:1 1:2 0:1 1:2 2:3 1:0 1:1
15. Эксельсиор 1:3 0:2 2:4 2:2 1:0 1:3 2:1 2:2 0:3 2:0 2:4 1:1 1:1 0:1 0:0 3:0 1:4
16. Виллем II 2:2 0:4 0:1 0:2 3:1 0:0 1:1 0:1 1:1 0:1 0:2 2:2 2:3 3:2 2:3 0:0 3:0
17. Де Графсхап 3:6 1:1 1:2 1:3 0:1 0:1 1:2 0:3 2:2 1:1 3:1 0:1 1:1 3:0 2:0 2:2 2:2
18. Камбюр 0:6 0:1 0:2 1:1 0:2 1:6 2:2 1:0 0:2 3:1 1:1 0:1 0:0 0:1 0:2 1:1 2:3
победа хозяев
ничья
победа гостей

Потуровая таблица

Команда/
Тур
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
ПСВ 6 6 7 5 4 5 4 4 3 3 3 2 3 3 3 3 2 2 2 2 1 1 1 1 1 1 1 2 2 2 2 2 2 1
Аякс 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 2 2 2 2 2 2 2 1 1 1 1 1 1 2
Фейеноорд 4 2 2 3 3 4 2 2 2 2 2 3 2 2 2 2 3 3 3 3 3 4 6 7 3 3 3 3 3 3 3 3 3 3
АЗ 18 15 13 14 13 14 11 9 10 11 11 10 9 10 10 11 12 10 10 9 8 6 4 3 4 4 4 4 4 6 4 4 4 4
Утрехт 14 11 12 10 7 10 10 11 11 9 9 9 10 9 9 8 7 7 5 7 7 9 7 4 5 5 5 5 5 4 5 5 5 5
Хераклес 16 8 4 2 2 2 3 3 4 4 4 4 4 4 4 4 4 6 4 5 4 3 3 5 6 9 6 6 6 5 6 6 6 6
Гронинген 10 14 10 13 9 8 8 10 9 8 8 8 8 6 5 5 8 9 9 10 9 7 9 10 10 10 11 12 11 10 11 10 8 7
Зволле 6 4 3 5 5 3 5 5 6 6 7 7 7 8 8 7 9 8 8 8 10 10 10 9 9 8 9 8 9 8 9 7 7 8
Витесс 10 5 9 7 8 7 6 6 5 5 5 5 6 5 6 6 5 4 6 6 6 8 5 6 7 6 7 7 7 7 8 9 10 9
НЕК 5 10 11 9 10 9 9 7 7 7 6 6 5 7 7 9 6 5 7 4 5 5 8 8 8 7 8 9 8 9 7 8 9 10
АДО Ден Хааг 6 3 6 11 12 12 13 15 14 14 13 14 14 14 13 12 10 11 11 12 12 12 11 11 13 11 10 10 10 12 10 11 11 11
Херенвен 2 6 7 8 11 11 12 13 15 15 14 12 12 11 11 10 11 12 12 11 11 11 12 12 11 12 13 13 12 11 12 12 12 12
Твенте 10 15 16 16 16 16 15 16 13 13 15 15 15 16 16 16 17 16 16 16 15 14 13 13 12 13 12 11 13 13 13 13 13 13
Рода 2 9 5 4 6 6 7 8 7 10 10 13 13 13 14 14 15 15 13 13 13 13 14 14 14 14 14 14 14 14 14 14 14 14
Эксельсиор 15 12 15 12 14 15 16 12 12 12 12 11 11 12 12 13 14 14 15 15 16 16 16 16 16 16 16 16 16 16 15 16 15 15
Виллем II 10 17 14 15 15 13 14 14 16 16 16 16 16 15 15 15 13 13 14 14 14 15 15 15 15 15 15 15 15 15 16 15 16 16
Де Графсхап 16 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 18 17 17 18 18 17 17 17 17 17 17 17 17
Камбюр 6 13 17 17 17 17 17 17 17 17 17 17 17 17 17 17 16 17 17 17 17 17 18 18 17 17 18 18 18 18 18 18 18 18
</div>

Бомбардиры

Место Игрок Клуб Голы
1 Винсент Янссен АЗ 27
2 Люк де Йонг ПСВ 26
3 Аркадиуш Милик Аякс 21
4 Дирк Кёйт Фейеноорд 19
5 Хаким Зийех Твенте 17
Себастьян Алле Утрехт
7 Майк Хавенар АДО Ден Хааг 16
Кристиан Сантос НЕК
9 Ларс Велдвейк Зволле 14
Майкл Крамер Фейеноорд

Плей-офф

За место в Лиге Европы УЕФА 2016/2017

  Полуфинал Финал
                         

<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 5</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9">  Утрехт</td>

0 5 5  

<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 8</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9">  Зволле</td>

0 2 2  
   

<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 5</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9">  Утрехт</td>

1 0 1
 

<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 6</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9">  Хераклес</td>

1 2 3

<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 6</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9">  Хераклес</td>

1 5 6

<td align=center bgcolor="#f2f2f2" style="border:1px solid #aaa;"> 7</td> <td style="border:1px solid #aaa;" bgcolor="#f9f9f9">  Гронинген</td>

2 1 3  


Напишите отзыв о статье "Чемпионат Нидерландов по футболу 2015/2016"

Отрывок, характеризующий Чемпионат Нидерландов по футболу 2015/2016



Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.