Чемпионат России по лёгкой атлетике 1911

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Чемпионат России по лёгкой атлетике 1911
Город-организатор

Санкт-Петербург

Количество атлетов

82

Разыгрывается медалей

11

Церемония открытия

9 июля 1911

Церемония закрытия

10 июля 1911

4-й чемпионат России по лёгкой атлетике прошёл 910 июля 1911 года в Санкт-Петербурге. Главной ареной состязаний стала спортивная площадка Кружка любителей спорта («Спорт»). Соревнования состоялись в 11 легкоатлетических дисциплинах. Впервые в официальную программу турнира была включена эстафета 4×100 метров. Вне конкурса состоялся бег на 5000 метров.



Соревнования

Организацией чемпионата занимался Всероссийский Союз Любителей Лёгкой Атлетики, чьё учредительное собрание состоялось 26—27 февраля 1911 года. В соревнованиях приняло участие рекордное количество спортсменов — 82, представлявших 24 спортивных клуба из Санкт-Петербурга и его окрестностей, Москвы, Киева и Риги. В ходе турнира было побито два рекорда России: отличились москвич Николай Харьков (1500 м, 4.25,0) и рижанин Альфред Альслебен (прыжок в длину, 6,65 м). Харьков по праву снискал лавры сильнейшего стайера страны в 1911 году: во второй день первенства он установил всероссийское достижение на дистанции 5000 м (16.20,0), а ещё через сутки стал рекордсменом в часовом беге (16 659,4 м).

Приз Великого князя Михаила Александровича за общекомандную победу достался хозяевам соревнований, Санкт-Петербургскому «Спорту» (клуб стал лучшим в стране в четвёртый раз подряд).

Медалисты

Дисциплина Золото Серебро Бронза
100 м Альфред Шварц
«Спорт» Санкт-Петербург
11,6 Николай Штиглиц
«Спорт» Санкт-Петербург
11,6 И. Захаров
СКЛ Москва
11,8
400 м Георг Фогель
«Унион» Рига
54,2 Александр Шульц
КЛ Москва
54,6 Георгий Штиглиц
«Спорт» Санкт-Петербург
58,6
1500 м Николай Харьков
КЛС Москва
4.25,0 Александр Елизаров
СКЛ Москва
4.28,0 Л. Стендер
«Спорт» Санкт-Петербург
4.29,4
110 м с барьерами Ульрих Бааш
«Спорт» Санкт-Петербург
17,8 Павел Штиглиц
«Спорт» Санкт-Петербург
18,0 Алоис Вейвода
«Спорт» Санкт-Петербург
20,0
Прыжок в высоту Альфред Альслебен
ГОГиС Рига
1,65 м Ульрих Бааш
«Спорт» Санкт-Петербург
1,65 м Георг Фогель
«Унион» Рига
1,65 м
Прыжок с шестом Курт Витгоф
«Унион» Рига
3,20 м Иоганн Мартин
«Унион» Рига
3,10 м Ульрих Бааш
«Спорт» Санкт-Петербург
3,00 м
Прыжок в длину Альфред Альслебен
ГОГиС Рига
6,65 м Александр Шульц
КЛ Москва
6,26 м Ульрих Бааш
«Спорт» Санкт-Петербург
6,25 м
Толкание ядра Николай Неклепаев
«Спорт» Санкт-Петербург
11,02 м А. Берне
«Унион» Рига
10,84 м Эрих Ваннаг
«Унион» Рига
10,62 м
Метание диска Эрих Валли
«Тармо» Санкт-Петербург
33,80 м Николай Неклепаев
«Спорт» Санкт-Петербург
32,22 м А. Берне
«Унион» Рига
30,66 м
Метание копья Николай Неклепаев
«Спорт» Санкт-Петербург
43,82 м И. Гульбе
«Унион» Рига
43,74 м Эрих Валли
«Тармо» Санкт-Петербург
43,30 м
Эстафета 4×100 м «Спорт» Санкт-Петербург
Николай Штиглиц
Павел Штиглиц
Альфред Шварц
Рихард Шварц
49,2 «Унион» Рига 49,8 «Спорт»−2 Санкт-Петербург

Напишите отзыв о статье "Чемпионат России по лёгкой атлетике 1911"

Литература

  • Селезнёв В., Хинчук-Михайлова Г. В начале века. Год 1911-й // Лёгкая атлетика. — 1991. — № 4 (431). — С. 18—19.

Отрывок, характеризующий Чемпионат России по лёгкой атлетике 1911

– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.