Чемпионат СССР по боксу 1934

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

3-й чемпионат СССР по боксу проходил с 21 по 24 июля 1934 года в Москве. В лично-командном первенстве принимали участие 87 боксёров из 6 команд. Чемпионат проходил в 2 тура. 1 тур проводился по олимпийской системе по формуле боёв 3 раунда по 3 минуты. 2-й финальный тур проводился по круговой системе по формуле 4 раунда по 3 минуты. Командный зачёт: 1 место - Москва, 2 место - Ленинград, 3 место - Закавказская СФСР, 4 место - Белоруссия, 5 место - Иваново, 6 место - Украина.



Победители и призёры

Весовая категория Золото Серебро Бронза
Наилегчайший вес
(- 51 кг)
Артём Арутюнов
"Динамо", Москва
Н. Яковлев
"Динамо", Ленинград
А. Нечаев
"Динамо", Баку, АзССР
Легчайший вес
(- 54 кг)
Василий Серов
"Динамо", Ленинград
Алексей Каюров
"Динамо", Баку, АзССР
Н. Афонин
"Динамо", Москва
Полулёгкий вес
(- 57 кг)
Сергей Целовальников
"Динамо", Москва
Андрей Папьян
"Динамо", Ереван, АрмССР
А. Енов
"Динамо", Москва
Лёгкий вес
(- 60 кг)
Евгений Огуренков
Профсоюзы, Москва
Виктор Шилягин
"Динамо", Ленинград
А. Елисеев
"Динамо", Ленинград
Полусредний вес
(- 67 кг)
Андрей Тимошин
"Динамо", Москва
Сергей Емельянов
"Динамо", Ленинград
В. Барышев
"Нефтяник", Баку, АзССР
Средний вес
(- 73 кг)
Виктор Степанов
"Локомотив", Москва
Константин Лебедев
Профсоюзы, Ленинград
Всеволод Озмидов
СКИФ, Москва
Полутяжёлый вес
(- 81 кг)
Виктор Михайлов
"Динамо", Москва
К. Ячменёв
"Динамо", Ленинград
Константин Рыкунов
"Моряк", Ленинград
Тяжёлый вес
(+ 81 кг)
Александр Постнов
СКИФ, Москва
Яков Браун
"Динамо", Москва
Анатолий Булычев
"Динамо", Москва

Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по боксу 1934"

Ссылки

  • [www.vipv.ru/top75.htm Чемпионаты СССР по боксу]
  • [amateur-boxing.strefa.pl/Nationalchamps/SovietUnion1934.html 3.Soviet Union National Championships - Moscow - July 21-24 1934]

Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по боксу 1934

– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.