Чемпионат СССР по боксу 1970

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Чемпионат СССР по боксу 1970 года — 36-й чемпионат СССР по боксу проходил 14-24 ноября 1970 года в Каунасе (Литовская ССР).



Медалисты

Весовая категория Золото Серебро Бронза
Первая наилегчайшая (до 48 кг) Анатолий Семёнов
Саратов
Валерий Стрельников
Улан-Удэ
Александр Мартьянов
Череповец

Владимир Иванов
Волгоград

Наилегчайшая (до 51 кг) Леонид Бугаевский
Одесса
Борис Зориктуев
Москва
Николай Новиков
Московская область

Иван Шидловский
Ташкент

Легчайшая (до 54 кг) Александр Мельников
Москва
Петр Горбатов
Новосибирск
Юрий Дубенюк
Киев

В. Дружинин
Донецк

Полулёгкая (до 57 кг) Альгимантас Журжа
Каунас
Борис Кузнецов
Астрахань
Валериан Соколов
Чебоксары

Виталий Калмыков
Минск

Лёгкая (до 60 кг) Николай Хромов
Ташкент
Анатолий Камнев
Москва
Валерий Белоусов
Волгоград

Олег Гуров
Алма-Ата

Первая полусредняя (до 63,5 кг) Сурен Казарян
Ереван
Вячеслав Николаев
Москва
Александр Колесников
Украина

В. Шакуров
Донецк

Полусредняя (до 67 кг) Абдрашид Абдрахманов
Алма-Ата
Владимир Новиков
Харьков
Александр Скороходов
Ленинград

Владимир Мусалимов
Киев

Первая средняя (до 71 кг) Валерий Трегубов
Волгоград
Борис Опук
Ленинград
Анатолий Климанов
Жданов

Олег Толков
Украина

Первая средняя (до 75 кг) Юозас Юоцявичус
Каунас
Анатолий Панкратов
Ленинград
Владимир Тарасенков
Москва

П. Юсайтис
Каунас

Вторая средняя (до 81 кг) Олег Коротаев
Москва
Владимир Нестеренко
Москва
Юрий Нестеров
Волгоград

Владимир Метелёв
Львов

Тяжёлая (свыше 81 кг) Камо Сароян
Ереван
Владимир Чернышёв
Оренбург
Александр Васюшкин
Московская область

Валерий Иняткин
Одесса

Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по боксу 1970"

Ссылки

  • [www.vipv.ru/top75.htm Чемпионаты СССР по боксу]
  • [amateur-boxing.strefa.pl/Nationalchamps/SovietUnion1970.html 36.Soviet Union National Championships - Kaunas - November 14-24 1970]

Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по боксу 1970


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.