Чемпионат СССР по волейболу среди женщин 1939

6-й чемпионат СССР по волейболу среди женщин
Данные турнира
Даты проведения:	26—30 июля 1939 (финал)
Количество команд:	6 (финал)
Итоговая расстановка
Чемпион:	«Локомотив» Москва
Серебряный призёр:	«Спартак» Москва
Бронзовый призёр:	«Наука» Ленинград, «Медик» Москва
Статистика турнира
Сыграно матчей:	15 (финал)
← 1938   ...   1940 →

6-й чемпионат СССР по волейболу среди женщин проходил с 26 по 30 июля 1939 года (финальный турнир) в Одессе на спортивных площадках деревообрабатывающего завода с участием 6 команд. Чемпионский титул выиграл московский «Локомотив».

Система проведения чемпионата

Соревнования проводились в два этапа: зональные и финальные. Зональный отборочный этап проходил в разных городах страны. В финале 6 команд провели однокруговой турнир, по результатам которого определена итоговая расстановка мест.

Результаты

М	Команда	1	2	3	4	5	6	И	В	П	С/П	О
1	«Локомотив» Москва		2:0	2:0	2:1	2:0	2:0	5	5	0	10:1	10
2	«Спартак» Москва	0:2		2:0	2:0	2:0	2:0	5	4	1	8:2	9
3—4	«Наука» Ленинград	0:2	0:2		2:0	2:0	1:2	5	2	3	5:6	7
3—4	«Медик» Москва	1:2	0:2	0:2		2:1	2:0	5	2	3	5:7	7
5—6	«Спартак» Харьков	0:2	0:2	0:2	1:2		2:0	5	1	4	3:8	6
5—6	«Наука» Ростов-на-Дону	0:2	0:2	2:1	0:2	0:2		5	0	5	2:9	5

Призёры

«Локомотив» (Москва): Елена Войт, Антонина Ильина, Валентина Марчук, Валентина Осколкова, Н.Семёнова, Анна Фокина. Тренер — Валентина Осколкова.

«Спартак» (Москва): Нина Бодрова, З.Зубарева, Зоя Козлова, Р.Куренкова, Нина Лагуткина, А.Никитина, С.Семёнова. Тренер — Григорий Берлянд.

«Наука» (Ленинград): Анна Смирнова, В.Васильева, Валентина Гладкова, Кусова, В.Лаврентьева, К.Царёва, Г.Шишкина. Тренер — Лазер.

«Медик» (Москва): В.Бурова, М.Рыжкова, М.Трутнева, М.Феклисова, Клавдия Фёдорова, А.Шамарина. Тренер — Александр Степанов.

Литература

• Волейбол: Справочник / Сост. А. Эдельман и др. — М.: ФиС, 1984.
• Волейбол. Энциклопедия/Сост. В. Л. Свиридов, О. С. Чехов. Томск: Компания «Янсон» — 2001.

Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по волейболу среди женщин 1939

– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.