Чемпионат СССР по вольной борьбе 1988

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

XLIV-й Чемпионат СССР по вольной борьбе проходил в Красноярске с 15 по 19 июня 1988 года.



Медалисты

Весовая категория Золото Серебро Бронза
Наилегчайший вес Гнел Меджлумян
Ереван
Сергей Карамчаков
Красноярск
Рагиф Мамедов
Ленинград
Легчайший вес Владимир Тогузов
Орджоникидзе
Василий Милинханов
Улан-Удэ
Сасун Егшатян
Кировокан
Полулёгкий вес Камалутдин Абдулдаудов
Минск
Абдулазиз Азизов
Махачкала
Багаудин Мамаев
Москва
Лёгкий вес Степан Саркисян
Кировокан
Руслан Караев
Махачкала
Хазар Исаев
Баку
1-й полусредний вес Артур Муталибов
Махачкала
Борис Будаев
Улан-Удэ
Абдулла Магомедов
Красноярск
2-й полусредний вес Насыр Гаджиханов
Махачкала
Георгий Хазамов
Махачкала
Сайд-Хусейн Муртазалиев
Грозный
1-й средний вес Александр Тамбовцев
Воронеж
Лукман Жабраилов
Махачкала
Владимир Модосян
Красноярск
2-й средний вес Махарбек Хадарцев
Ташкент
Санасар Оганисян
Москва
Абек Бисултанов
Грозный
Полутяжёлый вес Лери Хабелов
Тбилиси
Арават Сабеев
Гродно
Ахмед Атавов
Красноярск
Тяжёлый вес Давид Гобеджишвили
Тбилиси
Заза Турманидзе
Тбилиси
Геннадий Жильцов
Красноярск

Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по вольной борьбе 1988"

Литература

Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по вольной борьбе 1988


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.