Чемпионат СССР по лыжным гонкам 1949

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лично-командное первенство СССР (21-е) проходило в Свердловске с 13 по 19 марта 1949 года.

Соревнования проводились по семи дисциплинам — гонки на 18, 50 км, эстафета 4х10 км, бег патрулей 30 км (мужчины), гонки на 5 и 8 км, эстафета 4х5 км (женщины).





Победители и призёры

Мужчины

Золото Серебро Бронза
Гонка на 18 км Оляшев Владимир
Вооружённые Силы Москва
Чернев Герман
«Динамо» Москва
Володин Петр
Вооружённые Силы Москва
Гонка на 50 км Смирнов Василий
«Динамо» Москва
Володин Петр
Вооружённые Силы Москва
Оляшев Владимир
Вооружённые Силы Москва
Эстафета 4х10 км Москва
Оляшев Владимир
Чернев Герман
Протасов Михаил
Смирнов Василий
РСФСР
Борин Анатолий
Рогожин Иван
Коротков Евгений
Орлов Павел
Москва
Морозов Петр
Оботнин Владимир
Корнилов Иосиф
Хрящиков Василий
Бег патрулей 30 км Москва
Володин Петр
Чернев Герман
Матюшенков Валентин
Николаев Аркадий
РСФСР
Коротков Евгений
Латухин Николай
Жаворонков Тимофей
Храмцов Александр
Эстонская ССР
Лонть Карл
Рандла Херберт
Аспер Вальдеко
Кукк Пауль

Женщины

Золото Серебро Бронза
Гонка на 5 км Ярмоленко Ульяна
«Химик» Ярославль
Болотова Зоя
«Пищевик» Москва
Плотникова(Шмелькова) Анастасия
«Авангард» Свердловск
Гонка на 8 км Болотова Зоя
«Пищевик» Москва

Плотникова(Шмелькова) Анастасия
«Авангард» Свердловск

Ярмоленко Ульяна
«Химик» Ярославль
Эстафета 4х5 км РСФСР
Велимаа Айна
Ярмоленко Ульяна
Малофеева Александра
Плотникова(Шмелькова) Анастасия
Москва
Погудина Мария
Комарова Нина
Маркова Неонила
Болотова Зоя
РСФСР
Ромашова Анна
Акишина Евгения
Початова Мария
Баусова Александра

Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по лыжным гонкам 1949"

Литература

  • Лыжные гонки: Справочник/ Сост. Г. П. Марков — М.: Физкультура и спорт, 1984

Примечания

Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по лыжным гонкам 1949

– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему: