Чемпионат СССР по лыжным гонкам 1962

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лично-командное первенство СССР (34-е) проводилось на I зимней Спартакиаде народов СССР в Свердловске с 4 по 11 марта 1962 года.

Соревнования проводились по семи дисциплинам — гонки на 15, 30 и 50 км, эстафета 4х10 км (мужчины), гонки на 5 и 10 км, эстафета 4х5 км (женщины).





Победители и призёры

Мужчины

Золото Серебро Бронза
Гонка на 15 км Ваганов Геннадий
Советская Армия Москва
Красавин Владимир
Советская Армия Ленинград
Кирьянов Владимир
Советская Армия Петрозаводск
Гонка на 30 км Утробин Иван
«Труд» Москва
Рудковский Евгений
«Спартак» Москва
Иерусалимский Владимир
«Спартак» Москва
Гонка на 50 км Терентьев Федор
Советская Армия Москва
Кузнецов Алексей
«Урожай» Горький
Тихомолов Станислав
«Динамо» Ленинград
Эстафета 4х10 км Москва
Утробин Иван
Рудковский Евгений
Иерусалимский Владимир
Ваганов Геннадий
Ленинград
Красавин Владимир
Шагов Иван
Любимов Иван
Тихомолов Станислав
Эстонская ССР
Зеленцов Валерий
Окс Арви
Чернявский Хейво
Тикк Рейно

Женщины

Золото Серебро Бронза
Гонка на 5 км Колчина Алевтина
«Динамо» Москва
Мекшило Евдокия
Советская Армия Ленинград
Терехина Нина
"Урожай" Московская область
Гонка на 10 км Колчина Алевтина
«Динамо» Москва
Гусакова Мария
«Спартак» Ленинград
Терехина Нина
"Урожай" Московская область
Эстафета 4х5 км Ленинград
Зайцева Нина
Мекшило Евдокия
Каалисте Анна
Гусакова Мария
Москва
Баранова Любовь
Ерошина Радья
Ковалевская Полина
Колчина Алевтина
РСФСР
Малашкевич Алла
Боярских Клавдия
Смирнова Евдокия
Терехина Нина


Лично-командное первенство СССР (1-е) в лыжной гонке на 70 км среди мужчин проводилось в Мончегорске 8 апреля 1962 года.

Мужчины (70 км)

Золото Серебро Бронза
Гонка на 70 км Рудковский Евгений
«Спартак» Москва
Иерусалимский Владимир
«Спартак» Москва
Солдатов Владимир
«Динамо» Ленинград

Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по лыжным гонкам 1962"

Литература

  • Лыжные гонки: Справочник/ Сост. Г. П. Марков — М.: Физкультура и спорт, 1984

Примечания

Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по лыжным гонкам 1962

По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.