Чемпионат СССР по международным шашкам среди мужчин 1959

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

V Чемпионат СССР по международным шашкам среди мужчин прошёл в Киеве по круговой системе. В нём приняли участие 18 спортсменов. За победу давалось 1 очко, за ничью ½ очка и 0 за поражение. Набравшие по 11½ очков Вячеслав Щёголев и Михаил Корхов провели дополнительный матч, по итогам которого чемпионом страны стал Вячеслав Щёголев. Второе место занял Михаил Корхов. На третьем месте Макс Шавель.





Итоговое положение

Место Участник 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Очки
1-2 Вячеслав Щёголев ½ 0 ½ ½ ½ ½ 1 ½ 1 1 1 1 1 ½ ½ 1 ½ 11½
1-2 Михаил Корхов ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1 1 1 1 ½ ½ 1 ½ ½ 1 11½
3 Макс Шавель 1 ½ ½ 0 1 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1 1 1 10
4-5 Андрис Андрейко ½ ½ ½ ½ 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1 ½ ½ 1 1 ½
4-5 Зиновий Цирик ½ ½ 1 ½ ½ 1 ½ ½ ½ 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1
6 Сергей Егоров ½ ½ 0 1 ½ ½ ½ ½ 0 ½ ½ 1 1 0 ½ 1 ½ 9
7-11 Марат Коган ½ ½ 1 ½ 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½
7-11 Владимир Агафонов 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ 0 ½ 1 1 ½ ½
7-11 Сергей Маншин ½ 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1
7-11 Анатолий Коврижкин 0 0 ½ ½ ½ 1 ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1 0 ½ ½ 1
7-11 Владимир Каплан 0 0 ½ ½ 1 ½ ½ ½ ½ ½ ½ 0 ½ ½ 1 ½ 1
12-13 Моисей Становский 0 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1 8
12-13 Валдис Звирбулис 0 ½ ½ 0 ½ 0 ½ 1 ½ ½ 1 ½ ½ ½ 0 ½ 1 8
14-15 Семён Рашман 0 ½ ½ ½ ½ 0 ½ ½ ½ 0 ½ ½ ½ 1 ½ ½ ½
14-15 Абрам Виндерман ½ 0 ½ ½ ½ 1 ½ 0 ½ 1 ½ ½ ½ 0 0 ½ ½
16-17 Юозас Куликаускас ½ ½ 0 0 ½ ½ ½ 0 ½ ½ 0 ½ 1 ½ 1 ½ 0 7
16-17 Игорь Косминский 0 ½ 0 0 ½ 0 ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ ½ 1 7
18 Иван Козлов ½ 0 0 ½ 0 ½ ½ ½ 0 0 0 0 0 ½ ½ 1 0

Дополнительный матч

Место Участник 1 2 3 4 5 6 Очки
1 Вячеслав Щёголев ½ ½ ½ 1 1 ½ 4
2 Михаил Корхов ½ ½ ½ 0 0 ½ 2

Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по международным шашкам среди мужчин 1959"

Литература

  • Журнал «Шашки» 1959 №1, с.5-8.

Ссылки

  • [www.shashkivsem.ru/zhurnaly-shashki-iz-lichnogo-arxiva Архив журналов «Шашки». 1959]

Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по международным шашкам среди мужчин 1959

Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.