Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1947/1948
Поделись знанием:
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
| Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1947/1948 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Число участников | 10 |
| Города | 5 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
ЦДКА (1-й раз) |
 Второе место
|
«Спартак» Москва |
 Третье место
|
«Динамо» Москва |
| Статистика чемпионата | |
| Сыграно матчей | 90 |
| Забито голов | 617 (6.86 за игру) |
| Бомбардир(ы) |  Всеволод Бобров (ЦДКА) (52 шайбы)
|
Второй чемпионат СССР по хоккею с шайбой был разыгран с 17 декабря 1947 года по 14 февраля 1948 года. Победителем стал ЦДКА.
В чемпионате участвовали 25 команд. Они были разделены на две группы. В главный турнир, где разыгрывались медали, было допущено 10 клубов. Второй чемпионат СССР проводился по системе, когда каждый играл с каждым. Борьбу за лидерство вели прошлогодние призеры: «Динамо» Москва, ЦДКА и «Спартак» Москва. Благодаря энергичному финишу победу одержали столичные армейцы. Команду привел к победе играющий тренер Анатолий Тарасов. Выдающегося результата добился форвард команды ЦСКА Всеволод Бобров: в 18 играх он провел в ворота соперников 52 шайбы. Этот результат оставался рекордом чемпионатов 14 лет, пока в 1963 г. армеец Вениамин Александров, проведя вдвое больше игр, превысил его на одну шайбу.
Результаты финального турнира
| М | Команда | И | В | Н | П | Ш | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | ЦДКА | 18 | 16 | 1 | 1 | 108-25 | 33 |
| 2 | «Спартак» Москва | 18 | 14 | 2 | 2 | 87-30 | 30 |
| 3 | «Динамо» Москва | 18 | 11 | 4 | 3 | 91-37 | 26 |
| 4 | «Динамо» Рига | 18 | 11 | 2 | 5 | 81-48 | 24 |
| 5 | «Динамо» Ленинград | 18 | 7 | 3 | 8 | 64-64 | 17 |
| 6 | «Крылья Советов» Москва | 18 | 7 | 2 | 9 | 49-62 | 16 |
| 7 | ВВС МВО | 18 | 5 | 5 | 8 | 43-56 | 15 |
| 8 | «Динамо» Таллин | 18 | 4 | 1 | 13 | 34-90 | 9 |
| 9 | «Дзержинец» Ленинград | 18 | 3 | 1 | 14 | 31-119 | 7 |
| 10 | «Спартак» Каунас | 18 | 0 | 3 | 15 | 29-86 | 3 |
Лучший бомбардир — Всеволод Бобров (ЦДКА) — 52 шайбы.
Составы команд
- ЦДКА: Борис Афанасьев, Григорий Мкртычан; Евгений Бабич, Всеволод Бобров, Владимир Веневцев, Анатолий Гусев, Виктор Давыдов, Владимир Меньшиков, Владимир Никаноров, Михаил Орехов, Андрей Старовойтов, Анатолий Тарасов. Тренер — Анатолий Тарасов.
- «Спартак» М: Николай Исаев, Дмитрий Петров; Георгий Глазков, Валентин Захаров, Зденек Зикмунд, Евгений Лялин, Николай Нилов, Иван Новиков, Анатолий Сеглин, Борис Соколов, Виктор Соколов, Серафим Соколов, Юрий Тарасов. Тренер — Серафим Соколов, Александр Игумнов.
- «Динамо» М: Павел Забелин, Михаил Степанов; Всеволод Блинков, Борис Бочарников, Виктор Климович, Василий Комаров, Николай Медведев, Николай Поставнин, Сергей Соловьёв, Олег Толмачёв, Василий Трофимов, Аркадий Чернышёв. Тренер — Аркадий Чернышёв.
- «Динамо» Р: Харий Меллупс, Херберт Силиньш; Элмар Баурис, Харий Витолиньш, Альфонс Егерс, Лаймонис Зилпаушс, Эдгар Клавс, Роберт Пакалнс, Мартиньш Петерсонс, Георг Страупе, Вальдемар Шульманис, Роберт Шульманис. Тренер — Янис Добелис, Харий Витолиньш.
- «Динамо» Л: Владимир Башкиров, Михаил Янковский; Аркадий Алов, Анатолий Викторов, Андрей Куни, Олег Ошенков, Сергей Северов, Евгений Стариков, Валентин Фёдоров, Василий Фёдоров, Виктор Фёдоров, Дмитрий Фёдоров. Тренер — Валентин Фёдоров.
- «Крылья Советов»: Борис Запрягаев, Василий Чепыжев; Николай Алешин, Семён Беляков, Всеволод Виноградов, Владимир Горохов, Игорь Горшков, Алексей Гурышев, Владимир Егоров, Анатолий Кострюков, Пётр Котов, Сергей Митин, Николай Михеев, В. А. Смирнов, В. И. Смирнов. Тренер — Владимир Горохов, Владимир Егоров.
- ВВС МВО: Евгений Ф. Воронин; Александр Афонькин, Анатолий Архипов, Александр Виноградов, Евгений Н. Воронин, Юрий Жибуртович, Борис Кулагин, Виктор Леонов, Александр Моисеев, Александр Новокрещёнов, Александр Стриганов, Андрей Чаплинский. Тренер — Павел Коротков, Виктор Леонов.
- «Динамо» Т: Георг Крулл, Карл Лиив; Х. Арен, Элмар Ильвес, Валфрид Кокк, Эвальд Крее, Элмар Мельдер, Хейно Мяги, Х. Пунга, Альфред Пяллу, Юлиус Раудсепп, Й. Редрес, Хелдур Рюндва, Лембит Ряммаль, Олев Ряммаль, Харри Сахрис, Эдгар Юргенс. Тренер — Эльмар Саар.
- «Дзержинец»: Борис Мельчарик, Николай Финк; Евгений Андреев, Алексей Богданов, Михаил Гащенков, Михаил Журавлёв, Евгений Запрягаев, Николай Комаров, Владимир Лапин, Михаил Никитин, Анатолий Смирнов, А. Сорокин, Георгий Шавыкин, Алексей Яблочкин. Тренер — Павел Батырев.
- «Спартак» К: М. Багдонавичюс, Г. Рейнгардас, С. Скальскис; С. Багдонавичюс, В. Бурсявичюс, Зенонас Ганусаускас, Витаутас Илгунас, А. Каплерайтис, Н. Каплерайтис, Ю. Лопетенас, С. Лубянскас, А. Люткявичюс, С. Микалаускас, Юозас Пимпис. Тренер — В. Бартусявичюс.
Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1947/1948"
Ссылки
- [hockeyarchives.ru/cccp/1948.html Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1947—1948]
- www.hockeystars.ru/art1948.php
- www.russian-hockey.ru/a/cccp/t48.htm
- Хоккей: Малая энциклопедия спорта. / Сост. Брусованский А. М., Лукашин Ю. С., Рыжков Д. Л. — М.: Физкультура и спорт, 1990. — 685 с, ил. — С. 564—565
| ||||||
|
Это заготовка статьи о хоккее с шайбой. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1947/1948
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
