Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1952/1953
Поделись знанием:
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
| Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1952/1953 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Время проведения | 30 ноября 1952 года — 25 января 1953 года |
| Число участников | 17 |
| Города | 12 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
ВВС МВО (3-й раз) |
 Второе место
|
ЦДСА |
 Третье место
|
«Динамо» Москва |
| Статистика чемпионата | |
| Сыграно матчей | 150 |
| Забито голов | 1301 (8.67 за игру) |
| Бомбардир(ы) |  Виктор Шувалов (ВВС МВО) (44 шайбы)
|
Седьмой чемпионат СССР по хоккею с шайбой был разыгран с 30 ноября 1952 года по 25 января 1953 года. Победителем стал клуб ВВС МВО.
Содержание
Предварительный этап
Подгруппа А (Свердловск)
| М | Команда | И | В | Н | П | Ш | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | ВВС МВО | 5 | 5 | 0 | 0 | 38-2 | 10 |
| 2 | «Химик» Электросталь | 5 | 4 | 0 | 1 | 16-17 | 8 |
| 3 | «Динамо» Свердловск | 5 | 2 | 1 | 2 | 22-17 | 5 |
| 4 | «Даугава» Рига | 5 | 1 | 1 | 3 | 13-16 | 3 |
| 5 | «Торпедо» Горький | 5 | 1 | 0 | 4 | 12-24 | 2 |
| 6 | «Динамо» Таллин | 5 | 1 | 0 | 4 | 12-37 | 2 |
Подгруппа Б (Молотов)
| М | Команда | И | В | Н | П | Ш | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | «Крылья Советов» Москва | 5 | 5 | 0 | 0 | 53-9 | 10 |
| 2 | «Динамо» Москва | 5 | 4 | 0 | 1 | 37-10 | 8 |
| 3 | «ОДО» Ленинград | 5 | 3 | 0 | 2 | 25-23 | 6 |
| 4 | ОДО Новосибирск | 5 | 2 | 0 | 3 | 22-33 | 4 |
| 5 | «Спартак» Минск | 5 | 1 | 0 | 4 | 12-34 | 2 |
| 6 | СК имени Сталина Молотов | 5 | 0 | 0 | 5 | 13-53 | 0 |
Подгруппа В (Челябинск)
| М | Команда | И | В | Н | П | Ш | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | ЦДСА | 4 | 4 | 0 | 0 | 51-8 | 8 |
| 2 | «Динамо» Ленинград | 4 | 3 | 0 | 1 | 28-17 | 6 |
| 3 | «Спартак» Москва | 4 | 2 | 0 | 2 | 22-24 | 4 |
| 4 | «Дзержинец» Челябинск | 4 | 1 | 0 | 3 | 15-13 | 2 |
| 5 | «Жальгирис» Каунас | 4 | 0 | 0 | 4 | 3-57 | 0 |
Класс «А»
| М | Команда | И | В | Н | П | Ш | О | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 |
ВВС МВО | 16 | 12 | 3 | 1 | 80-20 | 27 |  Расформирован
|
 |
ЦДСА | 16 | 12 | 2 | 2 | 99-32 | 26 | |
 |
«Динамо» Москва | 16 | 12 | 1 | 3 | 107-47 | 25 | |
| 4 | «Крылья Советов» Москва | 16 | 10 | 4 | 2 | 102-32 | 24 | |
| 5 | ОДО Ленинград | 16 | 6 | 2 | 8 | 67-82 | 14 | |
| 6 | «Спартак» Москва | 16 | 5 | 0 | 11 | 48-103 | 10 | Расформирован
|
| 7 | «Динамо» Ленинград | 16 | 3 | 1 | 12 | 53-85 | 7 | |
| 8 | «Химик» Электросталь | 16 | 3 | 0 | 13 | 87-127 | 6 | |
| 9 | «Динамо» Свердловск | 16 | 2 | 1 | 13 | 37-102 | 5 |
Лучшие бомбардиры — Виктор Шувалов (ВВС МВО) — 44 шайбы, Беляй Бекяшев (ОДО Ленинград) — 28 шайб, Алексей Гурышев («Крылья Советов» Москва) — 26 шайб, Николай Хлыстов («Крылья Советов» Москва), Александр Уваров («Динамо» Москва) — 19 шайб, Михаил Бычков («Крылья Советов» Москва), Сергей Митин («Крылья Советов» Москва) — по 17 шайб, Валентин Кузин («Динамо» Москва) — 16 шайб, Юрий Крылов («Динамо» Москва) — 15 шайб.
Составы команд
- ВВС МВО: Григорий Мкртычан, Николай Пучков; Виталий Артемьев, Евгений Бабич, Анатолий Викторов, Александр Виноградов, Игорь Горшков, Павел Жибуртович, Сергей Коршунов, Пётр Котов, Револьд Леонов, Владимир Новожилов, Юрий Пантюхов, Михаил Рыжов, Виктор Тихонов, Виктор Шувалов. Тренер — Евгений Бабич.
- ЦДСА: Евгений Климанов; Владимир Брунов, Вениамин Быстров, Анатолий Васильев, Михаил Гащенков, Владимир Елизаров, Александр Комаров, Юрий Копылов, Лев Мишин, Владимир Меньшиков, Владимир Никаноров, Генрих Сидоренков, Николай Сологубов, Анатолий Тарасов, Иван Трегубов, Дмитрий Уколов, Александр Черепанов. Тренер — Анатолий Тарасов.
- «Динамо» М: Карл Лиив, Лев Яшин; Николай Алексушин, Анатолий Егоров, Владимир Ишин, Виктор Климович, Виталий Костарев, Юрий Крылов, Валентин Кузин, Анатолий Молотков, Анатолий Наумов, Борис Петелин, Александр Солдатенков, Олег Толмачёв, Василий Трофимов, Александр Уваров. Тренер — Аркадий Чернышёв.
- «Крылья Советов»: Борис Запрягаев; Василий Аксёнов, Михаил Бычков, Игорь Горшков, Алексей Гурышев, Валентин Захаров, Анатолий Кострюков, Альфред Кучевский, Сергей Митин, Николай Нилов, Николай Паршин, Александр Прилепский, Леонид Степанов, Михаил Туркин, Николай Хлыстов. Тренер — Владимир Егоров.
- ОДО Л: Беляй Бекяшев, Владимир Богданов, Евгений Волков, Григорий Галбмиллион, Виктор Елесин, Анатолий Жоголь, Иван Иванов, Николай Карпов, Михаил Никитин, Альберт Никифоров, Владимир Погребняк, Анатолий Смирнов, Александр Тараканов.
- «Спартак» Москва: Иван Адамович, Виктор Ставровский, Иван Шилин; Юрий Баулин, Борис Ведерников, Владимир Гребенников, А. Кучин, Константин Локтев, Владимир Мискин, Александр Оботов, Владимир Орлов, Виктор Панин, Анатолий Сеглин, Борис Седов, Валентин Скибинский, Борис Соколов, Борис Татушин. Тренер — Александр Игумнов.
- «Динамо» Л: Виктор Барышев, Валентин Быстров, Владимир Васильев, Евгений Н. Волков, Олег Колокольников, Юрий Курков, Франц Лапин, Лев Никифоров, Павел Покопцев, Сергей Сальников, Евгений Соколов, Валерий Соловьёв, Евгений Стариков, Евгений Субботин, Евгений Татьков, Василий Фёдоров, Константин Фёдоров, Юрий Фирсов, Виктор Шкодин.
- «Химик»: Евгений Ёркин; Владимир Былинкин, Виктор Грачёв, Константин Гримм, Владимир Ефремов, Николай Зотов, Владимир Мискин, Юрий Мурашкин, Лев Николаев, Владимир Орлов, Виктор Пряжников, Дмитрий Рыжков, Алексей Сафронов, Александр Смолин, Виктор Хомяков, Юрий Хулапов, Николай Эпштейн.
- «Динамо» Св: Анатолий Баев, Анатолий Бунин, Владимир Ефимов, Александр Коротков, Иван Крачевский, Владимир Курбатов, Евгений Наговицын, Алексей Орлов, Михаил Осинцев, Пётр Петров, Владимир Потанин, Андрей Русаков, Юрий Сааль, Леонид Степанов, Герман Тарасевич, Сергей Уфимцев, Владимир Шкляев.
Класс «Б»
| М | Команда | И | В | Н | П | Ш | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | «Даугава» Рига | 7 | 6 | 0 | 1 | 59-18 | 12 |
| 2 | «Дзержинец» Челябинск | 7 | 6 | 0 | 1 | 47-23 | 12 |
| 3 | ОДО Новосибирск | 7 | 5 | 1 | 1 | 52-16 | 11 |
| 4 | «Торпедо Горький | 7 | 3 | 1 | 3 | 27-29 | 7 |
| 5 | «Динамо» Таллин | 7 | 3 | 0 | 4 | 31-30 | 6 |
| 6 | СК имени Сталина Молотов | 7 | 2 | 0 | 5 | 27-28 | 4 |
| 7 | «Спартак» Минск | 7 | 2 | 0 | 5 | 20-52 | 4 |
| 8 | «Жальгирис» Каунас | 7 | 0 | 0 | 7 | 14-81 | 0 |
Составы команд
- «Даугава»: Улдис Опитс, Имант Спундиньш; Элмар Баурис, Арнольд Браунс, Харий Витолиньш, Альфонс Егерс, Николай Кестерис, Арвид Никлас, Бруно Полис, Карл Ронис, Георг Страупе, Микелис Фирсов, Вальдемар Шульманис. Тренер — Эдгар Клавс.
- «Дзержинец»: Виктор Наумов, Борис Ребянский; Евгений Акулин, Исаак Гальперин, Борис Глушков, Альберт Данилов, Рудольф Документов, Георгий Женишек, Николай Захаров, Сергей Захватов, Геннадий Иванов, Николай Канаев, Адольф Нестегин, Борис Семёнов, Николай Сидоренко, Виктор Соколов, Олег Сорокин, Виктор Столяров, Николай Черненко, Владимир Штырков. Тренер — Василий Карелин.
- ОДО Н: Владимир Лопатин, Михаил Огородников, Михаил Судоемов; Анатолий Васильев, Владимир Верига, Алексей Ветров, Виктор Звонарёв, Владимир Ивлев, Валентин Корсаков, Павел Маклецов, Виктор Никифоров, Георгий Овчинников, Юрий Паньков, Владимир Педрас, Борис Соколов, Юрий Студенецкий, Борис Сысоев, Иван Хвостов, Владимир Чернов. Тренер — Александр Михеев.
- «Торпедо»: Леонид Волков, Александр Ермольев, Анатолий Киселёв, Леонид Крайнов, Александр Кулябин, Николай Попков, Алексей Пушкин, Вячеслав Рубилов, Константин Титкин, Леонид Шиленков, Борис Шилов, Игорь Шичков, Михаил Цедилин. Тренер — Ливерий Носков.
- «Динамо» Т: Аркадий Баринов, Анатолий Иванов, Фердинанд Линк, Элмар Мельдер, Юлиус Раудсепп, Олев Ряммаль, Хейно Сепп, Вальдеко Таук. Тренер — Эльмар Саар.
- СК имени Сталина: Евгений Чернов; А. Вовин, Карл Граудин, Юрий Девятиреков, Аркадий Дёмин, Николай Косых, Дмитрий Лунегов, Лев Мотовилов, Владимир Петров, Валентин Петухов, Олег Решетов, В. Садилов, Леонид Терентьев, Андрей Шепталин.
- «Спартак» Минск: Евгений Глембоцкий, Евгений Горин, Василий Колобов, Виктор Королёв, Николай Кудинов, Анатолий Моисеев, Бениамин Рабинович, Михаил Розин, Виталий Савин, Геннадий Соколов, Рональд Стриго, Арнольд Тихановский, Владимир Чиквин, Августин Шеститко, Алексей Шоринов, Борис Штейман.
- «Жальгирис»: В. Бурсивичюс, Гжилинскис, Б. Згирскис, Витаутас Илгунас, А. Каплерайтис, Н. Каплерайтис, В. Люткявичюс, Л. Марцынявичюс, В. Радимов, В. Ясинскас.
Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1952/1953"
Ссылки
- [hockeyarchives.ru/cccp/1953.html Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1952-1953]
- www.hockeystars.ru/art1953.php
- www.championat.com/hockey/article-61019-nasha-istorija-chast-7-1952-1953.html
| ||||||
Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по хоккею с шайбой 1952/1953
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.
Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
