Чемпионат СССР по шахматам 1931

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

7-й чемпионат СССР по шахматам проходил с 10 октября по 11 ноября 1931 года в Москве.



Турнирная таблица

Участники 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Очки Место
1 Михаил Ботвинник 1 1 1 1 ½ 1 1 1 ½ 1 0 1 1 1 0 1 ½ 13½ 1
2 Николай Рюмин 0 1 ½ ½ 1 ½ 0 ½ 1 0 1 1 1 ½ 1 1 1 11½ 2
3 Борис Верлинский 0 0 ½ 1 1 0 1 1 0 1 1 0 ½ ½ 1 ½ 1 10 3-6
4 Владимир Алаторцев 0 ½ ½ 1 0 ½ ½ 1 0 ½ 1 1 1 1 ½ 0 1 10 3-6
5 Михаил Юдович 0 ½ 0 0 1 1 0 1 ½ ½ 1 ½ 1 1 ½ ½ 1 10 3-6
6 Фёдор Богатырчук ½ 0 0 1 0 ½ ½ 0 ½ 1 ½ ½ 1 1 1 1 1 10 3-6
7 Илья Кан 0 ½ 1 ½ 0 ½ ½ 0 0 1 1 ½ ½ 1 1 1 ½ 7
8 Всеволод Раузер 0 1 0 ½ 1 ½ ½ 0 ½ ½ 0 1 1 1 ½ ½ ½ 9 8-9
9 Исаак Мазель 0 ½ 0 0 0 1 1 1 ½ 1 1 0 0 ½ 1 1 ½ 9 8-9
10 Георгий Лисицын ½ 0 1 1 ½ ½ 1 ½ ½ 0 ½ 0 0 1 1 0 ½ 10-12
11 Владимир Кириллов 0 1 0 ½ ½ 0 0 ½ 0 1 1 ½ 1 0 ½ 1 1 10-12
12 Александр Ильин-Женевский 1 0 0 0 0 ½ 0 1 0 ½ 0 1 1 ½ 1 1 1 10-12
13 Николай Сорокин 0 0 1 0 ½ ½ ½ 0 1 1 ½ 0 1 ½ 0 ½ 0 7 13
14 Абрам Замиховский 0 0 ½ 0 0 0 ½ 0 1 1 0 0 0 ½ 1 1 1 14
15 Виктор Гоглидзе 0 ½ ½ 0 0 0 0 0 ½ 0 1 ½ ½ ½ 0 1 1 6 15
16 Вениамин Созин 1 0 0 ½ ½ 0 0 ½ 0 0 ½ 0 1 0 1 ½ 0 16
17 Генрих Каспарян 0 0 ½ 1 ½ 0 0 ½ 0 1 0 0 ½ 0 0 ½ ½ 5 17-18
18 Александр Будо ½ 0 0 0 0 0 ½ ½ ½ ½ 0 0 1 0 0 1 ½ 5 17-18

Напишите отзыв о статье "Чемпионат СССР по шахматам 1931"

Ссылки

  • [chesspro.ru/book/rc31.shtml Сергей Воронков - «Блеск и нищета массовки» (на ChessPro.ru)]
  • [web.archive.org/web/20070514210523/members.aol.com/graemecree/chesschamps/ussr/ussr07.htm 7rd USSR Championship, Moscow 1931]


Отрывок, характеризующий Чемпионат СССР по шахматам 1931

Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».