Чемпионат Туниса по футболу 1988/1989
Поделись знанием:
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
| Профессиональная лига 1 1988/1989 Ligue Professionnelle 1 1988/1989 | |
|---|---|
| Подробности чемпионата | |
| Время проведения | 1988 — 1989 |
| Число участников | 14 |
| Призовые места | |
 Чемпион
|
Эсперанс Тунис (10-й раз) |
 Второе место
|
Клуб Африкэн |
 Третье место
|
Этуаль дю Сахель |
| Статистика чемпионата | |
| Сыграно матчей | 182 |
| Бомбардир(ы) |  Абдельхамид Хергаль (Стад Тунизьен) (15 мячей)
|
← 1987/88 1989/90 → | |
Тунисская Профессиональная лига 1 1988/1989 (фр. Tunisian Ligue Professionnelle 1 1988/1989) — 34-й сезон чемпионата Туниса по футболу с момента обретения Тунисом независимости в 1956 году.
Участники
Турнирная таблица
| Место | Команда | И | В | Н | П | Голы | ± | О | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Эсперанс Тунис | 26 | 18 | 5 | 3 | 46 − 19 | +27 | 85 | Первый раунд Африканского Кубка чемпионов 1990 |
| 2 | Клуб Африкэн | 26 | 13 | 7 | 6 | 40 − 28 | +12 | 72 | Первый раунд Кубка обладателей кубков КАФ 1990 |
| 3 | Этуаль дю Сахель | 26 | 12 | 8 | 6 | 37 − 22 | +15 | 66 | |
| 4 | Стад Тунизьен | 26 | 10 | 7 | 9 | 34 − 28 | +6 | 65 | |
| 5 | Сфакс Рейлвейз | 26 | 10 | 8 | 8 | 33 − 29 | +4 | 64 | |
| 6 | Сфаксьен | 26 | 8 | 11 | 7 | 22 − 26 | −4 | 61 | |
| 7 | Кассерин | 26 | 9 | 7 | 10 | 24 − 40 | −16 | 60 | |
| 8 | Олимпик де Транспорт | 26 | 9 | 6 | 11 | 27 − 26 | +1 | 59 | |
| 9 | Олимпик Беджа | 26 | 10 | 3 | 13 | 22 − 29 | −7 | 59 | |
| 10 | Ла-Марса | 26 | 8 | 8 | 10 | 35 − 31 | +4 | 58 | |
| 11 | Монастир | 26 | 6 | 13 | 7 | 23 − 29 | −6 | 57 | |
| 12 | Бизертен | 26 | 7 | 10 | 9 | 20 − 21 | −1 | 57 | Стыковые матчи |
| 13 | Кайруан | 26 | 6 | 6 | 14 | 19 − 28 | −9 | 50 | Вылет в Лигу 2 1989/90 |
| 14 | Осеано де Керкенна | 26 | 2 | 7 | 17 | 12 − 38 | −26 | 39 |
И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки
Напишите отзыв о статье "Чемпионат Туниса по футболу 1988/1989"
Ссылки
- [www.rsssf.com/tablest/tun89.html Сезон 1988/89 на сайте rsssf.com] (англ.)
Отрывок, характеризующий Чемпионат Туниса по футболу 1988/1989
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
