Чемпионат Швеции по футболу 1993

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Чемпионат Швеции по футболу 1993
Allsvenskan 1993
Подробности чемпионата
Время проведения 12 апреля 1993 года24 октября 1993 года
Число участников 14
Призовые места
Чемпион Гётеборг (14-й раз)
Второе место Норрчёпинг
Третье место АИК
Статистика чемпионата
Сыграно матчей 182
Бомбардир(ы) Хенрик Бертильссон (Хальмстад)
Матс Лилинберг (Треллеборг)  (18 мячей)
← 1992
1994 →

Аллсвенскан 1993 (швед. Allsvenskan 1993) — 69-й сезон чемпионата Швеции по футболу. Он начался 12 апреля 1993 года и закончился 24 октября 1993 года.



Клубы-участники

Клуб Город
Гётеборг Гётеборг
Норрчёпинг Норрчёпинг
АИК Стокгольм
Треллеборг Треллеборг
Хальмстад Хальмстад
Хеккен Гётеборг
Вестра Фрёлунда Гётеборг
Эстер Векшё
Хельсингборг Хельсингборг
Мальмё Мальмё
Эребру Эребру
Дегерфорс Дегерфорс
Эргрюте Гётеборг
ИК Браге Бурленге

Турнирная таблица

Место Команда И В Н П Голы ± О Примечания
1 Гётеборг 26 18 5 3 48  17 +31 59 Квалификационный раунд Лиги чемпионов 1994/95
2 Норрчёпинг 26 17 3 6 56  23 +33 54 Квалификационный раунд Кубка кубков 1994/95
3 АИК 26 14 4 8 49  43 +6 46 Предварительный раунд Кубка УЕФА 1994/95
4 Треллеборг 26 12 6 8 46  39 +7 42
5 Хальмстад 26 11 5 10 50  41 +9 38
6 Хеккен 26 11 4 11 44  49 −5 37
7 Вестра Фрёлунда 26 11 4 11 38  45 −7 37
8 Эстер 26 10 6 10 43  34 +9 36
9 Хельсингборг 26 10 6 10 43  46 −3 36
10 Мальмё 26 10 5 11 43  38 +5 35
11 Эребру 26 10 3 13 35  38 −3 33 Стыковые матчи за места в Аллсвенскан
12 Дегерфорс 26 6 5 15 32  54 −22 23
13 Эргрюте 26 5 6 15 26  44 −18 21 Вылет в Первый дивизион 1994₩
14 ИК Браге 26 4 4 18 26  68 −42 16

И — игры, В — выигрыши, Н — ничьи, П — проигрыши, Голы — забитые и пропущенные голы, ± — разница голов, О — очки

Напишите отзыв о статье "Чемпионат Швеции по футболу 1993"

Ссылки

  • [www.rsssf.com/tablesz/zwedhist.html Чемпионат Швеции на rsssf.com]

Отрывок, характеризующий Чемпионат Швеции по футболу 1993

Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.