Чемпионат мира по футболу 1938 (составы)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Составы команд-участниц Чемпионата мира по футболу 1938 года.





Италия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Альдо Оливьери Луккезе 2 октября 1910 27 4 -5
Карло Черезоли Болонья 14 мая 1910 28 - -
Защитники
2 Эральдо Мондзельо Рома 5 июня 1906 31 1 0
2 Альфредо Фони Ювентус 20 ноября 1911 26 3 0
3 Пьетро Рава Ювентус 21 января 1916 22 4 0
Альдо Донати Рома 29 сентября 1910 27 - -
Полузащитники
4 Пьетро Серантони Рома 11 декабря 1906 31 4 0
5 Микеле Андреоло Болонья 6 сентября 1912 25 4 0
6 Уго Локателли Интер 5 февраля 1916 22 4 0
Марио Джента Дженоа 1 марта 1912 26 - -
Ренато Ольми Интер 12 июля 1914 23 - -
Бруно Киццо Триестина 19 апреля 1916 22 - -
Нападающие
7 Пьетро Пазинати Триестина 21 июля 1910 27 1 0
7 Амедео Бьявати Болонья 4 апреля 1915 23 3 0
8 Джузеппе Меацца Интер 23 августа 1910 27 4 1
9 Сильвио Пиола Лацио 29 сентября 1913 24 4 5
10 Джованни Феррари Интер 6 декабря 1907 30 4 0
11 Пьетро Феррарис Интер 15 февраля 1912 26 1 1
11 Джино Колаусси Триестина 4 марта 1914 24 3 4
Марио Пераццоло Дженоа 7 июня 1911 26 - -
Серджо Бертони Пиза 23 сентября 1915 22 - -
Главный тренер
Витторио Поццо 2 марта 1886 52


Венгрия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Йожеф Хада Ференцварош 2 марта 1911 27 1 0
1 Анталь Сабо МТК 4 сентября 1910 27 3 -5
Йожеф Палинкаш Сегед 10 марта 1912 26 - -
Защитники
2 Лайош Кораньи Ференцварош 15 мая 1907 31 3 0
2 Дьюла Польгар Ференцварош 8 февраля 1912 26 1 0
3 Шандор Биро МТК 19 августа 1911 26 4 0
Полузащитники
4,6 Дьюла Лазар Ференцварош 24 января 1911 27 4 0
4,6 Анталь Салаи Уйпешт 12 марта 1912 26 3 0
5 Йожеф Тураи МТК 1 марта 1905 33 3 0
5 Дьёрдь Сюч Уйпешт 23 апреля 1912 26 1 0
6 Иштван Балог Уйпешт 21 сентября 1912 25 1 0
Бела Шароши Ференцварош 15 мая 1919 19 - -
Нападающие
7 Ференц Шаш МТК 15 марта 1915 23 4 1
8 Дьюла Женгеллер Уйпешт 27 декабря 1915 22 4 5
9 Дьёрдь Шароши Ференцварош 15 сентября 1912 25 4 5
10 Геза Тольди Ференцварош 11 февраля 1909 29 2 1
10 Енё Винце Уйпешт 20 ноября 1908 29 2 0
11 Вильмош Кохут Олимпик 17 июля 1906 31 2 1
11 Паль Титкош МТК 8 января 1908 30 2 1
Ласло Чех МТК 4 апреля 1910 28 - -
Янош Дудаш МТК 13 февраля 1911 27 - -
Даниель Биро Ференцварош 20 июля 1914 23 - -
Главный тренер
Карой Диц / Альфред Шаффер 21 июля 1885 / 13 февраля 1893 52 / 45


Бразилия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Бататайс Флуминенсе 20 мая 1910 28 2 -7
1 Валтер Гуларт Фламенго 17 июля 1912 25 3 -4
Защитники
2 Домингос да Гия Фламенго 19 ноября 1912 25 4 0
2 Жау Коринтианс 7 декабря 1909 28 1 0
3 Машадо Флуминенсе 1 января 1909 29 4 0
3 Нарис Ботафого 8 декабря 1912 25 1 -
Полузащитники
4 Зезе Прокопио Ботафого 12 августа 1913 24 4 0
5 Брито Америка Минейро 6 мая 1914 24 1 0
5 Мартим Ботафого 2 марта 1911 27 3 0
5 Брандао Коринтианс 1 января 1910 28 2 0
6 Афонсиньо Сан-Кристован 8 марта 1914 24 4 0
6 Аржемиро Португеза Сантиста 3 июня 1915 23 1 0
Нападающие
7 Зека Лопес Коринтианс 1 ноября 1910 27 3 0
7 Роберто Сан-Кристован 20 июня 1912 25 2 1
8,10 Ромеу Флуминенсе 26 марта 1911 27 4 3
8 Луизиньо Палестра Италия 29 марта 1911 27 2 0
8,9 Леонидас Фламенго 6 сентября 1913 24 4 7
9,10 Перасио Ботафого 2 ноября 1917 20 4 3
10 Тим Флуминенсе 20 февраля 1915 23 1 0
11 Эркулес Флуминенсе 2 июня 1912 25 2 0
11 Патеско Ботафого 12 ноября 1910 27 3 0
Нижиньо Васко да Гама 12 февраля 1912 26 - -
Главный тренер
Адемар Пимента 12 апреля 1896 42


Швеция

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Хенокк Абрахамссон Горда 29 октября 1909 28 3 -9
Густав Шёберг АИК 23 марта 1913 25 - -
Свен Бергквист Хаммарбю 20 августа 1914 23 - -
Защитники
2 Ивар Эрикссон Сандвикен 25 сентября 1909 28 3 0
3 Улле Чельгрен Сандвикен 7 сентября 1907 30 2 0
3 Эрик Нильссон Мальмё 6 августа 1916 21 1 0
Полузащитники
4 Эрик Альмгрен АИК 28 января 1908 30 3 0
5 Свен Якобссон ГАИС 17 апреля 1914 24 2 0
5 Арне Линдерхольм Слейпнер 22 февраля 1916 22 1 0
6 Курт Сванстрём Эргрюте 25 марта 1915 23 3 0
Фольке Линд ГАИС 4 апреля 1913 25 - -
Карл-Эрик Гран Эльфсборг 5 ноября 1914 23 - -
Нападающие
7 Густав Веттерстрём Слейпнер 15 октября 1911 26 2 3
7 Эрик Перссон АИК 19 ноября 1909 28 1 0
8 Туре Келлер Слейпнер 4 января 1905 33 2 1
8 Оке Андерссон ГАИС 22 апреля 1917 21 1 0
9 Харри Андерссон Слейпнер 7 марта 1913 25 3 3
10 Свен Юнассон Эльфсборг 9 июля 1909 28 3 1
11 Арне Нюберг Гётеборг 20 июня 1913 24 3 3
Кнут Ханссон Ландскруна 9 мая 1911 27 - -
Курт Бергстен Ландскруна 21 августа 1915 22 - -
Эйнар Карлссон Горда ? ? - -
Главный тренер
Йожеф Надь 15 октября 1892 45


Чехословакия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Франтишек Планичка Славия 2 июня 1904 34 2 -1
1 Карел Буркерт Жиденице 8 декабря 1909 28 1 -2
Защитники
2 Ярослав Бургр Спарта 7 марта 1906 32 3 0
3 Фердинанд Даучик Славия 30 мая 1910 28 3 0
Павел Черный Славия 6 января 1910 28
Йосеф Орт Слован 20 мая 1916 22
Полузащитники
4 Йосеф Коштялек Спарта 31 августа 1909 28 3 1
5 Ярослав Боучек Спарта 13 ноября 1912 25 3 0
6 Властимил Копецкий Славия 14 октября 1912 25 3 1
Карел Кольский Спарта 21 сентября 1914 23
Отакар Ножирш Славия 12 марта 1917 21
Нападающие
7 Ян Ржига Спарта 11 ноября 1915 22 2 0
7 Арношт Кройц Пардубице 14 марта 1910 28 1 0
8 Ладислав Шимунек Славия 4 октября 1916 21 2 0
8 Вацлав Горак Славия 27 сентября 1912 25 1 0
9 Йосеф Земан Спарта 23 января 1915 23 1 1
9 Йосеф Лудл Виктория Жижков 3 июня 1916 22 2 0
10 Олдржих Неедлы Спарта 26 декабря 1909 28 2 2
10 Карел Сенецкий Спарта 17 марта 1919 19 1 0
11 Антонин Пуч Славия 16 мая 1907 31 3 0
11 Олдржих Рулц Жиденице 28 марта 1911 27
Войтех Брадач Славия 6 октября 1913 24
Главный тренер
Йозеф Майсснер 21 октября 1893 44


Швейцария

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Вилли Хубер Грассхопперс 17 декабря 1913 24 3 -5
Ренато Биццодзеро Лугано 12 сентября 1912 25
Эрвин Баллабио Гренхен 20 октября 1918 19
Защитники
2 Северино Минелли Грассхопперс 6 сентября 1909 28 2 0
2 Адольф Штельцер Лозанна 1 сентября 1908 29 1 0
3 Аугуст Леман Грассхопперс 26 января 1909 29 3 0
Полузащитники
4 Херман Шпрингер Грассхопперс 4 декабря 1908 29 3 0
5 Сирио Вернати Грассхопперс 12 мая 1907 31 3 0
6 Эрнст Лёрчер Серветт 15 марта 1913 25 3 0*
Оскар Раух Грассхопперс 20 марта 1914 24
Альбер Гиншар Серветт 10 ноября 1914 23
Ойген Рупф Грассхопперс ? ?
Нападающие
7 Лауро Амадо Лугано 15 марта 1912 26 3 0
8 Эжен Валашек Серветт 20 июня 1916 21 3 1
9 Альфред Биккель Грассхопперс 12 мая 1918 20 3 1
10 Андре Абегглен Сошо 7 марта 1909 29 3 3
11 Жорж Эби Серветт 21 сентября 1913 24 2 0
11 Туллио Грасси Лугано 5 февраля 1910 28 1 0
Леопольд Кильхольц Ювентус 9 июня 1911 26
Поль Эби Янг Бойз 21 сентября 1913 24
Алессандро Фриджерио Гавр 15 ноября 1914 23
Фриц Вагнер Грассхопперс ? ?
Главный тренер
Карл Раппан 26 сентября 1905 32

*Эрнст Лёрчер забил на турнире 1 гол в свои ворота.

Франция

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Лоран ди Лорто Сошо 1 января 1909 29 2 -4
Рене Льенсе Сет 14 июля 1913 24
Жюльен Дарюи Лилль 16 февраля 1916 22
Защитники
2 Эктор Казнав Сошо 13 апреля 1914 24 2 0
3 Этьенн Маттлер Сошо 25 декабря 1905 32 2 0
Жюль Вандорен Лилль 30 декабря 1908 29
Абделькадер Бен-Буали Олимпик 25 октября 1912 25
Полузащитники
4 Жан Бастьен Олимпик 21 июня 1915 22 2 0
5 Огюст Жордан Расинг 21 февраля 1909 29 2 0
6 Рауль Дьянь Расинг 10 ноября 1910 27 2 0
Франсуа Бурботт Лилль 24 февраля 1913 25
Люсьен Жассерон Гавр 29 декабря 1913 24
Мартен Повольный Гавр 19 июля 1914 23
Нападающие
7 Альфред Астон Ред Стар 16 мая 1912 26 2 0
8 Оскар Эссерер Страсбур 18 июля 1914 23 2 1
9 Жан Николя Руан 9 июня 1913 24 2 2
10 Эдмон Дельфур Рубе 1 ноября 1907 30 2 0
11 Эмиль Венант Расинг 12 июня 1907 30 2 1
Роже Куртуа Сошо 30 мая 1912 26
Мишель Брюссо Сет 19 марта 1913 25
Марио Дзателли Олимпик 21 декабря 1912 25
Игнас Ковальчик Мец 27 декабря 1913 24
Главный тренер
Гастон Барро 7 декабря 1883 54


Куба

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Бенито Карвахалес Хувентуд Астуриана 25 июля 1913 24 2 -11
1 Хуан Айра Сентро Гальего 23 июня 1911 26 1 -1
Защитники
2 Хасинто Баркин Пуэнтес Грандес 3 сентября 1915 22 3 0
3 Мануэль Чоренс Сентро Гальего 22 января 1916 22 3 0
Полузащитники
4 Хоакин Ариас Хувентуд Астуриана 12 ноября 1914 23 3 0
5 Хосе Антонио Родригес Сентро Гальего 3 0
6 Педро Берхес Иберия 6 июня 1908 29 3 0
Артуро Гальсеран Хувентуд Астуриана - -
Нападающие
7 Хосе Магринья Сентро Гальего 14 декабря 1917 20 2 1
7 Педро Феррер Иберия 1908 1 0
8 Томас Фернандес Сентро Гальего 9 февраля 1915 23 3 1
9 Эктор Сокорро Пуэнтес Грандес 26 июня 1912 25 3 3
10 Хуан Туньяс Хувентуд Астуриана 1 февраля 1917 21 3 0
11 Марио Соса Иберия 1910 2 0
11 Хуан Алонсо Фортуна 1911 1 0
Карлос Оливейра Испано Америка - -
Главный тренер
Хосе Тапия 19 февраля 1905 33


Румыния

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Думитру Павлович Тимишоара 26 апреля 1912 26 1 -3
1 Роберт Садовский АМЕФ Арад 16 августа 1914 23 1 -2
Мирча Давид Венус 16 октября 1914 23 - -
Защитники
2 Рудольф Бюргер Тимишоара 31 октября 1908 29 2 0
3 Василе Кирою Тимишоара 13 августа 1910 27 1 0
3 Якоб Фелекан Виктория Клуж 1 марта 1914 24 1 0
Лазэр Сфера Венус 29 апреля 1909 29 - -
Полузащитники
4 Винтилэ Коссини Рапид 21 ноября 1913 24 1 0
4 Андрей Бэрбулеску Венус 16 октября 1909 28 1 0
5 Георге Рэшинару Рапид 10 февраля 1915 23 2 0
6 Ладислау Раффинский Рапид 23 апреля 1905 33 2 0
Георге Брандабура Ювентус 23 февраля 1913 25 - -
Нападающие
7 Силвиу Биндя Тимишоара 24 октября 1912 25 1 1
7 Йон Богдан Рапид 6 марта 1915 23 1 0
8 Николае Ковач Орадя 29 декабря 1911 26 1 0
8 Йоаким Молдовяну Рапид 1913 25 1 0
9 Юлиу Баратки Рапид 14 мая 1910 28 2 1
10 Юлиу Бодола Венус 26 февраля 1912 26 1 0
10 Дьюла Прашшлер АМЕФ Арад 16 января 1916 22 1 0
11 Штефан Добаи Тимишоара 26 сентября 1909 28 2 2
Коломан Браун-Богдан Ювентус 13 октября 1905 32 - -
Миклош Надь Кришана 12 января 1918 20 - -
Главный тренер
Александру Сэвулеску / Константин Рэдулеску 8 января 1898 / 5 октября 1896 40 / 41


Германия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Рудольф Рафтль Рапид* 7 февраля 1911 27 2 -5
Ханс Якоб Ян Регенсбург 16 июня 1908 29 - -
Фриц Бухло Шпельдорф 26 ноября 1909 28 - -
Защитники
2 Пауль Янес Фортуна 10 марта 1912 26 2 0
3 Виллибальд Шмаус Фёрст* 16 июня 1912 25 1 0
3 Якоб Штрайтль Бавария 11 декабря 1916 21 1 0
Полузащитники
4 Андреас Купфер Швайнфурт 05 7 мая 1914 24 2 0
5 Ханс Мок Аустрия* 9 декабря 1906 31 1 0
5 Людвиг Гольдбруннер Бавария 5 марта 1908 30 1 0
6 Альбин Китцингер Швайнфурт 05 1 февраля 1912 26 1 0
5 Штефан Скоумаль Рапид* 29 ноября 1909 28 1 0
Райнхольд Мюнценберг Алемания 25 января 1909 29 - -
Франц Вагнер Рапид* 23 сентября 1911 26 - -
Нападающие
7 Эрнст Ленер Швабен Аугсбург 7 ноября 1912 25 2 0
8 Рудольф Геллеш Шальке 04 1 мая 1914 24 1 0
8 Йозеф Штро Аустрия* 5 марта 1913 25 1 0
9 Йозеф Гаухель Кобленц 11 сентября 1916 21 1 1
9 Фриц Шепан Шальке 04 2 сентября 1907 30 1 0
10 Вильгельм Ханеман Адмира Ваккер* 14 апреля 1914 24 2 1
11 Ханс Пессер Рапид* 7 ноября 1911 26 1 0
11 Леопольд Ноймер Аустрия* 8 февраля 1919 19 1 0
Отто Зиффлинг Вальдхоф 3 августа 1912 25 - -
Главный тренер
Зепп Хербергер 28 марта 1897 41

*Австрия была на тот момент частью Германии (подробнее см. Аншлюс), поэтому австрийские клубы выступали под флагами Третьего рейха.

Польша

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Эдвард Мадейский Висла 11 августа 1914 23 1 -6
Вальтер Бром Рух 14 февраля 1921 17 - -
Защитники
2 Владислав Щепаняк Полония 19 мая 1910 28 1 0
3 Антоний Галецкий Лодзь 4 июня 1906 32 1 0
Эдмунд Гемса Рух 16 октября 1912 25 - -
Эдмунд Твуж Варта 1914 - -
Полузащитники
4 Вильгельм Гура Краковия 18 января 1916 22 1 0
5 Эрвин Ныц Полония 24 мая 1914 24 1 0
6 Эвальд Дытко Домб 18 октября 1914 23 1 0
Казимеж Лис Варта 9 апреля 1910 28 - -
Ян Васевич Погонь 6 января 1911 27 - -
Вильгельм Пец Напжуд 2 ноября 1915 22 - -
Нападающие
7 Герард Водаж Рух 10 августа 1913 24 1 0
8 Эрнест Вилимовский Рух 23 июня 1916 21 1 4
9 Фридерик Шерфке Варта 7 сентября 1909 28 1 1
10 Леонард Пёнтек Рух 3 октября 1913 24 1 0
11 Ришард Пец Напжуд 17 августа 1913 24 1 0
Антоний Лыко Висла 27 мая 1907 31 - -
Болеслав Габовский Висла 13 сентября 1914 23 - -
Юзеф Корбас Краковия 11 ноября 1914 23 - -
Эвальд Цебуля Слёнск (Свентохловице) 22 марта 1917 21 - -
Станислав Баран Варшавянка 26 апреля 1920 18 - -
Главный тренер
Юзеф Калужа 11 февраля 1896 42


Норвегия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Хенри Йохансен Волеренга 21 июля 1904 33 1 -2
Сверре Нурбю Мьёндален 13 марта 1910 28 - -
Анкер Хьихле* Стурм 19 апреля 1917 21 - -
Защитники
2 Рольф Йоханнессен Фредрикстад 15 марта 1910 28 1 0
3 Эйвинд Хольмсен Люн 28 апреля 1912 28 1 0
Йёрген Юве Люн 22 ноября 1906 31 - -
Руалль Амундсен* Мьёндален 18 сентября 1913 24 - -
Полузащитники
4 Кристиан Хенриксен Люн 3 марта 1911 27 1 0
5 Нильс Эриксен Люн 5 марта 1911 27 1 0
6 Рольф Хольмберг Одд Гренланд 24 августа 1914 23 1 0
Фритьоф Уллеберг* Люн 10 сентября 1911 26 - -
Гуннар Андреассен* Фредрикстад 5 января 1913 25 - -
Оддмунн Андерсен* Мьёндален 21 декабря 1915 22 - -
Нападающие
7 Одд Францен Харди 20 января 1913 25 1 0
8 Рейдар Кваммен Викинг 23 июля 1914 23 1 0
9 Кнут Брюнильдсен Фредрикстад 23 июля 1917 20 1 0
10 Магнар Исаксен Люн 13 октября 1910 27 1 0
11 Арне Брустад Люн 14 апреля 1912 26 1 1
Арне Илебю Фредрикстад 2 декабря 1913 24 - -
Альф Мартинсен* Лиллестрём 29 декабря 1911 26 - -
Сверре Хансен* Фрам Ларвик 23 июня 1913 24 - -
Яльмар Андресен* Сарпсборг 17 июля 1914 23 - -
Главный тренер
Асбьёрн Хальворсен 3 декабря 1898 39

*Отмеченные игроки входили в состав команды, однако не присутствовали во Франции во время турнира.

Бельгия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Арнольд Баджу Даринг 25 июня 1909 28 1 -3
Андре Вандевейер Юнион 21 июня 1909 28 - -
Роберт Брат Серкль Брюгге 11 февраля 1912 26 - -
Защитники
2 Роберт Паверик Антверпен 19 ноября 1912 25 1 0
3 Корнел Сейс Берсхот 12 февраля 1912 26 1 0
Филиберт Смеллинкс Юнион 17 января 1911 27 - -
Жан Пети Стандард 25 февраля 1914 24 - -
Франс Гоммерс Берсхот 5 апреля 1917 21 - -
Полузащитники
4 Джон ван Альфен Берсхот 17 июня 1914 23 1 0
5 Альфонс де Винтер Берсхот 12 сентября 1908 29 1 0
6 Эмиль Стейнен Олимпик 2 ноября 1907 30 1 0
Пьер Далем Стандард 16 марта 1912 26 - -
Поль Анри Даринг 6 сентября 1912 25 - -
Нападающие
7 Шарль ван ден Ваувер Берсхот 7 сентября 1916 21 1 0
8 Бернар Ворхоф Льерс 10 мая 1910 28 1 0
9 Анри Исемборгс Берсхот 30 января 1914 24 1 1
10 Раймон Брен Берсхот 28 апреля 1907 31 1 0
11 Фернанд Бёйле Даринг 3 марта 1918 20 1 0
Жан Фьевез Уайт Стар 30 ноября 1910 27 - -
Жан Капелль Стандард 26 октября 1913 24 - -
Артур Сёлерс Берсхот 28 февраля 1916 22 - -
Жозеф Нелис Берхем 1 апреля 1917 21 - -
Главный тренер
Джек Батлер 14 августа 1894 43


Нидерланды

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Адрианус ван Мале Фейеноорд 7 октября 1910 27 1 -3
Ник Михел ВСВ (Велсен) 30 сентября 1912 25 - -
Защитники
2 Маук Вебер АДО Ден Хааг 1 марта 1914 24 1 0
3 Бертус Калденхове ДВС 19 января 1914 24 1 0
Дик Бен Аякс 2 июля 1909 28 - -
Хендрикус Плентер Куик 1914 - -
Полузащитники
4 Бас Пауэ Фейеноорд 4 октября 1911 26 1 0
5 Вим Андерисен Аякс 17 ноября 1903 34 1 0
6 Пюк ван Хел Фейеноорд 21 января 1904 34 1 0
Пит Пюнт ДФК 6 февраля 1909 29 - -
Рене Пейперс Рурмонд ? ? - -
Франс Хогенбирк Куик ? ? - -
Нападающие
7 Франк Велс Унитас Горинхем 21 февраля 1909 29 1 0
8 Франс ван дер Вен Хераклес 25 марта 1919 19 1 0
9 Кик Смит Харлем 3 ноября 1911 26 1 0
10 Лен Венте Нептун 14 мая 1911 27 1 0
11 Бертус де Хардер ВУК Ден Хааг 14 января 1920 18 1 0
Карел Омс Дордрехт 18 марта 1910 28 - -
Ари де Винтер Харлем 27 октября 1913 24 - -
Даф Дрок Андерлехт 23 мая 1914 24 - -
Хенк ван Спандонк Нептун 25 июня 1913 24 - -
Пит де Бур КФК 10 октября 1919 18 - -
Главный тренер
Боб Гленденнинг 6 июня 1888 50


Голландская Ост-Индия

Имя Клуб Дата рождения Возраст Игр Голов
Вратари
1 Тан (Бинг) Мо Хенг НКТНХ (Маланг) 28 февраля 1913 25 1 -6
Л. Н. ван Бёзеком Херкюлес (Батавия) - -
Защитники
2 Франс Г. Ху-Кон Спарта (Бандунг) 1917 1 0
3 Джек Самуэлс Эксельсиор (Сурабая) 1912 1 0
Ян Хартинг ХБС (Сурабая) 25 - -
Х. Дорст Сидолиг (Бандунг) - -
Й. Колле - - -
Полузащитники
4 Ахмад Навир ХБС (Сурабая) 1911 1 0
5 Франс Альфред Менг СВББ (Батавия) 8 апреля 1914 24 1 0
6 Сутан Анвар ВИОС (Батавия) 21 марта 1914 24 1 0
Геррит Фаулхабер Гоу Эхед (Семаранг) 22 сентября 1912 25 - -
Г. ван ден Бюрг СВВ (Семаранг) 17 августа 1917 20 - -
Нападающие
Тан Хонг Дьен Тионг Хва (Сурабая) 12 января 1916 22 1 0
Суварте Судармаджи ХБС (Сурабая) 6 декабря 1915 22 1 0
Хенк Зомерс Херкюлес (Батавия) 17 августа 1917 20 1 0
Тьяк Паттивал Йонг Амбон (Батавия) 23 февраля 1914 24 1 0
Ханс Тайхутту Йонг Амбон (Батавия) 1909 1 0
Тан Се Хан Ги Хог (Сурабая) 1910 - -
Тейлхербер Джокоя (Джокьякарта) - -
Рюди Телве ХБС (Сурабая) - -
Главный тренер
Йохан ван Мастенбрук 5 июля 1902 35


Напишите отзыв о статье "Чемпионат мира по футболу 1938 (составы)"

Отрывок, характеризующий Чемпионат мира по футболу 1938 (составы)

– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.